одной лодке и знаем не больше тебя!
– Хорошо, хорошо, Шон, не горячись, – закивал толстый Ромо, у которого обильно потело лицо. Он достал из нагрудного кармана своего элегантного черного пиджака белый платочек и промокнул лоб. Он был полностью лысым, а черты его лица были гладкие и скругленные, словно у великовозрастного младенца. – Я просто пытаюсь разрядить обстановку. Я хочу быть уверен, что после задания мы не поубиваем друг друга, чтобы кому-нибудь одному досталась вся награда. И еще я хочу, чтобы мы все были в хороших отношениях. Вот почему ты все время молчишь, Эггс?..
Толстяк обращался к зрелому крепко сбитому мужчине с острыми чертами лица и черной бородой, который абсолютно не участвовал в разговоре и лишь глядел на собеседников, изредка попивая что-то темное из бокала. Эггс устремил на Ромо тяжелый взгляд:
– А ты, Ромо, хочешь, чтобы я тебя в щечку поцеловал? По-моему, хватает и того, что я тебя до сих пор не прикончил, – он отпил из бокала. – Все время только болтаешь. Вот увидите, единственный, кто хоть что-то сможет сделать, когда мы доберемся, буду я.
– Ну да, Эггс. Точно, – усмехнулся Шон. – Совсем забыл, что ты провалил три последних контракта. Ты действительно умеешь доводить дела до конца.
Эггс приготовился спорить, но толстяк Ромо, словно заботливая мать, развел руки в стороны, приговаривая:
– Это же Шон, Эггс! Он так шутит!
– Нам не стоит шуметь, а тем более – ссориться, – абсолютно равнодушным голосом сказал еще один из этой причудливой компании – человек непонятного возраста с очень бледным лицом, узкими квадратными очками и по-аристократически тонкими длинными пальцами. – Умение держать себя в руках – признак настоящего профессионала.
Все затихли, успокоившись. Питер удивился – почему все послушали этого с виду невзрачного человека? Но вскоре заговорил пятый, последний, кто до сих пор не участвовал в разговоре:
– Отто, ты уже придумал план? – Его голос был писклявым, он был самым старым и самым низкорослым в этой группе. Руки его были усеяны перстнями, а вместо одного уха была его железная копия – видимо, протез. Обращался он к бледному парню, чье мнение тут, по-видимому, все считали самым важным.
Бледный, словно смерть, Отто кивнул.
– Да.
Все придвинулись к Отто поближе, желая узнать план, и даже Эггс посмотрел на него по-человечески, а не исподлобья. Между тем, по Отто не было видно, что он был заинтересован в своих товарищах – он смотрел прямо перед собой и разговаривал размеренно-монотонно, словно сам с собой, и очень тихо. У него было аристократически-утонченное бледное лицо, на глазах покоились прозрачные очки, прикрепленные к голове тонкими проводками. Чтобы услышать, что же он скажет, Питер придвинулся чуть ближе, скрипнув стулом – к счастью, никто не обратил на это внимания.
– Сначала Эггс попробует пристрелить Винкерса из снайперской винтовки. Если это не удастся – а это не удастся точно, так как у него много телохранителей – так вот,