лица у него было что надо. Казалось, что как-то раз жизнь его сильно удивила, и лицо так и застыло в изумлении. Он был одет во все черное, как Джонни Кэш. Парень сыграл несколько шикарных песен. Мои глаза зажглись. На слова «а этот парень неплох» сосед по столику ответил, что может нас познакомить. Но я подошла к нему сама. Так я встретила Джастина – художника, гитариста, певца и крайне странного парнишку. У него была своя группа, и он был просто охуенен. Мы сразу подружились и все оставшиеся дни в Нэшвилле кутили вместе как неразлейвода.
Нэшвилл влюбился в меня моментально. Не знаю, в чем было дело, но за пять дней я подняла на уши всех юношей района. Уже после своего отъезда от Джастина я узнала, что, как только я продолжила путь, по городу поплыли байки о моих любовных похождениях. Каждый второй мальчик сочинял самые невероятные истории о том, чем мы с ним вдвоем занимались, и все они были неправдой. Я смогла объяснить такой ажиотаж только тем, что до центра Америки доезжает мало двадцатиоднолетних русских блондинок, которые сами по себе и «просто едут». Я была молодая, наивная, дерзкая и горела, как те самые римские свечи Керуака[11]. Его фамилию я, к слову, стала слышать на каждом углу. Все сравнивали меня с этим неизвестным мне тогда писателем, и я не могла понять почему.
– Так какие у тебя планы?
– У меня нет никаких конкретных планов. Я просто еду через всю Америку и делаю, что хочу.
– Да ты как Джек Керуак!
– Да нет же, я как я!
Я провела весь вечер с музыкантами. Мы сидели в большом кругу на веранде, курили самокрутки и слушали музыку. Еще совсем юные девочки играли на гитаре так, что я только диву давалась, как они своими маленькими пальчиками могут зажимать железные струны и брать «баррэ».
Растворяясь в мире музыки, не представляя, как и зачем мне покидать этот город, я вдруг заметила загадочного юношу в углу веранды. Высокий, статный, с острыми скулами, сочными губами, огромной копной кудрявых волос, собранных в тугой хвост, бархатной загорелой кожей, проступающим через футболку рельефом мышц и слишком сексуальным голосом – он раскачивался в кресле-качалке, задумчиво перебирая струны акустической гитары. Парень был просто слишком красив, чтобы быть правдой. Не помню других случаев в своей жизни, кроме этого, когда я сама подошла к мужчине и сказала:
– Я думаю, ты очень красив.
Я не знала, что делать дальше, поэтому сразу изобразила, что занята разговором с кем-то другим. Линкас, так звали этого парня, все-таки не пропустил комплимент мимо ушей и подошел ко мне. Мы перекинулись парой фраз, он позвал меня прогуляться в парк, но я почувствовала, что он зовет не просто погулять, и отказала. Тот пожал плечами, сказал: «Очень жаль» – и исчез. Пока я общалась со всеми и сразу, Шон – мой «стеснительный» хост – наклонился и промурлыкал мне в ухо, что хотел бы вернуться домой и поужинать со мной при свечах. Меня такое предложение совершенно не интересовало.
– Слушай, здесь так здорово, может, посидим