эту игру по-прежнему играют двое.
п. Доктор, запретите ей делать это, а?
П. Почему бы вам самой ей это не запретить?
п. (мрачно) Вы ее видели хоть раз в жизни? Она же меня проглотит не жуя.
П. А вы ее боитесь, это интересно.
п. Ничего тут интересного нет. И никого я не боюсь. Я просто не хочу, чтобы меня потом затаскали по судам за моральный ущерб или что-нибудь еще в этом роде.
П. А почему вы так уверены, что нанесете кому-то бред?
п. (как раненый зверь) ДОКТОР, да посмотрите на меня, кого я могу учить? И чему? Я хорошо умею с разбегу кидаться головой в стену, это, пожалуй, все.
П. (пишет в блокноте) Нет, это на самом деле интересно. Не помню, чтобы раньше вы кого-либо боялись. Я вас не узнаю!
п. Нет, слушайте, ну как мне еще вам объяснить разницу между страхом и логикой?!
П. Давайте по порядку. Еще раз. Что от вас требуется?
п. (мрачно) Дополнительно заниматься с какой-то малахольной.
П. Интересно.
п. Вот мне тоже будет интересно, когда меня посадят за рукоприкладство.
П. Кстати, а почему вы называете ее малахольной?
Я сижу в пустом маленьком классе, стол передо мной усеян сухими (то есть теперь уже влажными) салфетками, и я борюсь с желанием выйти в окно. Нет, по крайней мере в магазин за новой порцией салфеток мне точно придется выйти, иначе мы все здесь утонем. Моя зараза пахнет кошками и загадочно молчит. Другая – теперь, к сожалению, уже тоже моя зараза – ревет не переставая, потому что минут десять назад я попросила ее назвать ее любимую книгу. Я чувствую себя очень странно: по-моему, впервые в жизни я не самая неадекватная личность в комнате.
Блин, ну и как мне еще ее называть – эмоционально неустойчивой?
– У меня есть два основных тезиса, – говорю я повелительнице котов, выпроводив свою подопечную в туалет. – Во-первых, по-моему, она дислексик. Если это так, то ей надо к врачу. Во-вторых, еще немного такого общения, и к врачу понадобится мне.
– Делайте свое дело, – отвечает эта старая черепаха, то снимая, то надевая очки, – ваша задача подтянуть ее по литературе. Она совершенно не соответствует уровню моих занятий. Если так пойдет и дальше, то нам придется с ней распрощаться.
– Ну так давайте ускорим этот процесс. Распрощаемся побыстрее. Как она будет здесь учиться, если у нее от книг повышенное слезоотделение?
– Милочка, тренируйтесь, я в вас верю, у вас все получится, – одним непрерывным медленным треком увещевает меня она.
Ну конечно, думаю я, стерва ты чешуйчатая, ищешь повод поиздеваться только потому, что лень самой заниматься с ученицей. Так эта плакса хоть бы еще читать умела.
– А что мне будет, если я ее вдруг случайно убью?
– Вряд ли вас оправдают, – жизнерадостно говорит она, – но у вас же, как это… смягчающие обстоятельства… Может, придется в больнице немного полежать.
О нет.
Я забираю рюкзак и пулей несусь домой, пока они меня не догнали.