крепкий дом?
Построить нерушимую державу,
Где счастлив будет, кто бы он ни был?
Как сохранить величие и славу,
Коль честь и славу ближних истребил,
Раздрав надвое собственное царство.
Как разоряя подданных своих,
Обресть богатство. Можно ль чрез фиглярство
Восставить правый суд. Совсем затих
Глас правды и нельстивого совета?
И земщина с опричниной17 – враги?
А испоместный18 наг, и чернь раздета,
С кого взыскать державные долги?
Сомненьями пустыми одержимый,
Он истине путь лживый предпочёл.
И лестью шептунов своих даримый,
Разрушил борть, и закурил всех пчёл.
Но шершней злобных при себе оставил.
Опричники безумием своим
Готовят крах его царёвой славе,
И смуты призрак явится за сим.
Ф и л и п п
Пока делил он с Избранною Радой
Заботы о величии страны,
Высот немалых этой цели ради
Достиг, избыв пороки старины.
Дал укорот он местничеству строгий
Приказы обустроил, свод един
Законов дал Руси19 и встал на ноги
Он твёрдо как могучий властелин.
Границы царства далеко раздвинул.
Стяг веры православной водрузил
Во станах агарянских20. А повинных
В изменах слуг своих, коль поразил —
На то он царь, чтоб не терпеть измены.
Князей удельных вправе он унять.
Но без расправ ужасных, постепенно,
Не изводя под корень в царстве знать.
То истина для царствия любого,
Чтоб был властитель строг и справедлив.
А что невинной крови много… Слово
Я молвлю пред царём. я не стыдлив.
С п и р и д о н
Что истина, коль к ней кривы дороги?
Повдоль же псы и морды их в крови.
И множатся по царству перелоги21?!
И всяк бежать из царства норовит!
Когда предстанешь пред царёвы очи,
Моли его, Филиппе, об одном:
О единенье двух державных отчин —
Да будет царство как единый дом.
Да не казнит он слуг своих вернейших,
Клеве́там злобным хода не даёт.
Пусть бережёт и бо́льших, и малейших,
Иначе царство русское умрёт.
Мой близок час. Те книги, что Онфимом
Мне присланы, обители дарю.
Скучаю я о сыне о любимом…
Прости меня. Ступай теперь к царю.
Трапезная Соловецкого монастыря. Два пожилых монаха ведут беседу.
З о с и м а22
Я молодым сюда пришёл когда-то,
Чтоб подвизаться в тяготах земных.
Здесь нашего едва ль с десяток брата
Нагих молилось. Варниц соляных
Да промыслов доходных мы не знали,
Ютились в срубах тесных круглый год.
До смертушки зимою замерзали,
Судьбы своей не зная наперёд.
В пятнадцать лет всё вдруг переменилось.
Не чары ль то, и в силах ли людских?
Такое мне, да и иным, не мнилось —
Вознёсся