свесился на нижнюю губу. Это зрелище напомнило пастору, что Джонатан, при всех его добрых качествах, не в состоянии позаботиться о себе. Поэтому он распахнул дверь и пригласил мальчика войти.
На кухне пастор подогрел молоко и подал его гостю вместе с куском хлеба. Джонатан ел и пил – никакие чудеса не могли нарушить его аппетит, – заново выкладывая свою историю. О девочке, умершей и возвратившейся к жизни.
Священник внимательно слушал. Он задал несколько вопросов:
– Когда ты принял решение отправиться ко мне, ты уже лежал в постели и успел перед тем немного вздремнуть?.. Нет?.. А может, это твой отец или мистер Олбрайт рассказывал историю об этом ребенке нынче вечером?
Убедившись, что информация о событии – невообразимом и невозможном, судя по описанию Джонатана, – основана на чем-то в действительности случившемся, а не на его сновидении или вымыслах трактирных сказителей, пастор кивнул:
– Это значит, что на самом деле девочка не была мертвой. Вы все ошиблись, подумав так вначале.
Джонатан яростно замотал головой:
– Я подхватил ее, когда она падала. Я держал ее на руках. Я дотронулся до ее глаза.
Эти слова он сопровождал жестами, изображающими подхват чего-то тяжелого, объятие и осторожное прикосновение пальцем.
– Человек может казаться мертвым после какого-нибудь несчастного случая. Это возможно. Он выглядит мертвым, но в действительности он… просто спит мертвым сном.
– Как Белоснежка? Я ведь ее поцеловал. Может, это ее пробудило?
– Джонатан, это всего лишь сказка.
Джонатан поразмыслил:
– Тогда, как Иисус.
Священник сердито скривился, но не успел подобрать слов для ответа.
– Она была мертвой, – продолжил Джонатан. – Так посчитала Рита.
А вот это стало для пастора неожиданностью. Рита заслуживала доверия более всех известных ему людей.
Джонатан собрал со стола хлебные крошки и отправил их в рот.
Священник поднялся. Все оказалось намного сложнее, чем он мог предположить.
– Уже поздно, и на улице холод. Проведешь остаток ночи здесь, хорошо? Вот тебе одеяло, устраивайся в том кресле. Ты совершенно измотан.
Однако Джонатан не унимался:
– Я ведь прав, преподобный? Это похоже на воскрешение Иисуса?
А пастор уже думал о своей постели, возможно еще сохранившей остатки тепла на примятом пасторским телом матрасе. Он рассеянно кивнул:
– В том виде, как ты это изложил, – пожалуй. Определенное сходство есть. Но не стоит ломать над этим голову сейчас.
Джонатан ухмыльнулся:
– И это я первым сообщил вам новость.
– Я этого не забуду. Ты был первым, от кого я это услышал.
Джонатан с довольным видом откинулся на спинку стула, и его глаза начали слипаться.
Священник устало поднялся по лестнице на второй этаж, в свою спальню. В летние месяцы он бывал совсем другим человеком, бодрым и оживленным, да и выглядел лет на десять моложе своего настоящего