вдруг овладело его сознанием. Предоставленный самому себе – его родители и завсегдатаи трактира собрались у стола, – он слегка встряхнул куклу. Ее рука соскользнула с колена Джонатана и свободно закачалась над полом, как не должны качаться руки обыкновенной куклы. Он ощутил внутри себя что-то вроде мощной, стремительно растущей приливной волны.
– Это настоящая девочка.
Над полумертвым незнакомцем продолжался спор, и никто не услышал Джонатана.
Он повторил, на сей раз громче:
– Это настоящая девочка!
Спорщики обернулись на голос Джонатана.
– Но она не просыпается, – добавил он.
Джонатан приподнял маленькое тело в мокрой одежде, чтобы другим было лучше видно.
Они подошли и окружили Джонатана. Дюжина пар глаз уставилась на девочку.
Ее кожа тускло мерцала, как вода пасмурным днем. Складки хлопчатобумажной рубашки облепили ее ноги, а голова повернулась и склонилась под углом, какой не мог быть предусмотрен ни одним кукольником. Она была не куклой, а настоящей девочкой, о чем никто из них не догадался, хотя теперь это казалось очевидным. Какой же мастер станет вкладывать массу труда в создание столь совершенной куклы, чтобы затем нарядить ее в простенькое платье под стать бродяжкам и нищенкам? Кому взбредет в голову придать кукольному лицу такой жутковатый, безжизненный цвет? Какой творец, помимо самого Господа, способен создать эту линию скул, эту ножку с пятью очень разными, детально проработанными пальцами. Разумеется, это была маленькая девочка! И как получилось, что они не заметили этого сразу?
В комнате, всегда полной речей и споров, теперь стояла тишина. Отцы вспоминали своих отпрысков и мысленно клялись впредь относиться к ним только с любовью, и никак иначе. Пожилые мужчины, не имевшие детей, горько сокрушались по этому поводу, а бездетные молодые люди всем сердцем жаждали когда-нибудь побаюкать на руках собственных малышей.
Наконец это молчание было нарушено.
– Боже правый!
– Она мертва, бедная крошка.
– Утонула!
– Положи перо ей на губы, мама!
– Ох, Джонатан, для нее это слишком поздно.
– Но с мужчиной это получилось!
– Нет, сынок, он дышал и до этого. Просто перышко показало нам, что в нем еще осталась жизнь.
– Может, она остается и в ней!
– Увы, эта бедняжка скончалась, по ней сразу видно. Она не дышит, да и цвет лица – взгляни на ее кожу. Кто отнесет несчастное дитя в длинную комнату? Сделай это, Хиггс.
– Но там сейчас холодно, – запротестовал Джонатан.
Мать погладила его по плечу:
– Ей это не навредит. Сейчас она уже не с нами. А в тех местах, куда она отправилась, холодов не бывает.
– Позволь мне самому ее нести.
– Ты понесешь фонарь и откроешь дверь для мистера Хиггса. Она тяжеловата для тебя, мой милый.
Дюжий гравийщик взял девочку из слабеющих рук Джонатана и поднял ее с такой легкостью,