которых воины князя Александра оттеснили на так называемые «сиговицы» – подтаявший лед, не выдержавший тяжести дерущихся и действительно проломившийся под ними. Видимо, среди этих немногочисленных провалившихся под лед были не только «тевтоны», но и дружинники князей Александра и Андрея. Судя по иконографическим источникам описываемого времени, вооружение и доспехи русских дружинников практически не отличались от вооружения и доспехов средне- и западноевропейских рыцарей и, соответственно, весило не меньше. Не зря в «Слове о полку Игореве», описывающем события конца предыдущего, XII в., уже упоминаются «латынские» (латинские, то есть западноевропейские) шлемы русских князей.
Новгородская летопись так и говорит: «…иних (некоторых, нескольких, кое-кого) вода потопи…». Впрочем, довольно об этом.
Судя по немецкой хронике, ливонские «тевтоны» и их союзники бросились в бой от страха перед могучей ратью (возможно, включавшей татар), с которой «король Александр» отвоевал у них Псков и новгородские владения, захваченные ненадолго «марианами», а теперь шел на Дорпат (Дерпт). Именно дерптский епископ Герман фон Буксгевден взывал к ордену о спасении. И «тевтоны» спасли его – хотя и ценой собственных жизней.
Впрочем, князь Александр не собирался осаждать и штурмовать Дерпт, претендуя лишь на дань, которую дерптский епископ был обязан платить новгородскому князю за право владения эстами.
Сразу же после битвы «Господин Великий Новгород» заключил мир – причем не с ливонским филиалом Тевтонского ордена, а с епископами Риги и Дерпта. Епископы прислали в Новгород посольство с извинениями за вторжение и предложением примириться на границах, существовавших до 1240 г., произведя размен пленных. Как сказано в Новгородской Первой летописи, «в том же (1242) году прислали немцы с поклоном» в отсутствие князя что мы заняли Водь, Лугу, Псков, Латыголу (Латгалию) мечом, того мы все отступаем, а что мы взяли мужей ваших, теми разменяемся, мы ваших отпустим, а вы наших пустите», и заложников псковских отпустили и умирились». Стороны заключили мир, причем о возобновлении выплаты дерптским епископом «юрьевской дани» новгородскому князю и речи не было (хотя именно из-за невыплаты этой дани, собственно, и дошло дело до Ледового побоища) ! Не ясно, участвовал ли князь Александр в подписании мирного договора. Во всяком случае, в 1243 г. он уже замещал на владимирском «столе» (великокняжеском престоле) своего отца Великого князя Ярослава Всеволодовича, вызванного татаро-монгольским ханом в Орду.
Воодушевленные разгромом «тевтонов» в Ледовом побоище, в 1242 г. против власти ордена восстали пруссы. Непосредственной причиной восстания послужила, однако, не победа князя Александра, а нарушение Тевтонским орденом договора, по которому представителям прусской родоплеменной знати предоставлялось право участвовать в управлении делами земель. Восставшие опустошили Хелминскую землю (Кульмерланд), но большинство орденских замков устояло перед их натиском.
1 октября 1243 г. был подписан договор от