перед моими закрытыми глазами поплыли фантастической раскраски деревья, трава, цветы, все ожило и все излучало угрозу. Я им не нравился, Я втерся к ним, в их царство, и они были готовы защищаться.
Почувствовав как я напрягся, Эллочка спросила невинно: «Ты чего-то боишься, милый?»
Обескураженный, я не стал выступать перед ней, гадиной, с обвинением, что она упражняется, пытаясь выбить меня из баланса раз и навсегда. И зависеть от этого постоянного страха, где якобы только она одна могла прийти на помощь.
«Ты опять плохо себя чувствуешь? Опять что-то мерещится?» Она вполне правдоподобно разыгрывала участие.
Кончалось одним и тем же – «Пойдем отсюда», огрызался я как беспомощная крыса в пожаре.
«Конечно, конечно». Она заторопилась, подымаясь с травы и протянув мне руку. Вполне вовремя, потому что у меня закружилась голова.
Когда мы на сей раз вернулись в квартиру, в гостиной за столом сидела компания с Тригером во главе. Я молча прошел в свою комнату и улегся на наше ложе.
Я даже закрыл за собой дверь, оставив Эллочку в гостиной. Мне так хотелось побыть одному, чтобы никто за мной не наблюдал. Позднее я понял, что никакого такого угла у меня теперь нет.
Из гостиной, как я услышал, Тригер потребовал у Эллочки отчет о моем поведении. Эллочка запела блаженно. «Он такой ненасытный, Всю ночь мне спать не давал. Честное слово, я больше не могу. Ну вы подумайте, какая страсть».
Меня начало тошнить, но раздался дружный хохот и я превратился в комок злости. Сердце заныло и стало страшно, что я умру. Эллочка вошла, присела ко мне на диванчик и сказала заботливо: «Все в порядке, милый. Не надо нервничать. Тригер тобой доволен».
Я мог сказать ей, приказать даже в своем озлоблении: «Уходи. Ты мне противна». Но что толку. Их много. И то, что там Изабелла, холодная и непробиваемая, больше всего унижало меня. Моя беспомощность покрывала меня стыдом. И тогда я почувствовал и решил, произнеся это в себе громко и четко: «Я хочу умереть».
Эллочка смешалась. Она сказала укоризненно: «Разве легче умереть, чем подчиниться? Я хочу, чтобы они начали тебя бояться. Потому что ты – сильный. Никто из них так не силен как ты. И твоя Изабелла это увидит и тебя зауважает. А я буду гордиться, что я – твоя жена. Хотя ты ее и любишь. И вообще, когда динозавр щиплет травку, это смешно. Ты динозавр, милый. Тебе большие дела надо делать. Тригер это понял и завербовал тебя к нам. Деваться тебе некуда. Наши везде. А у тебя – ни копейки даже на автобус чтобы удрать. Тригер тебя открыл и теперь не выпустит. Тригер – он железный. На нем много дел, больших и маленьких. За тебя он хочет миллион. Ты будешь его произведением искусства. Он – твой Пигмалион. И не ярись, устанешь и сдашься. Выбора нет».
«Есть», разозлился я. И заорал так, что через открытое окно меня наверно слышал весь дом: «Я хочу умереть!»
Эллочка, дрянь такая, опечалилась: «Ну хорошо, я доложу. Хотя он, конечно, тебя слышал. Берегись теперь».
Она ушла, прихлопнув дверь. Я улегся обратно и закрыл глаза. Передо мной, все мое внутреннее зрение затопило черное поле.
Где же