в ярости.
Бланш хочет использовать линейный рисунок, показывающий здание и панорамный вид из него на Центральный парк. «Мне нравится идея линейной графики, – говорю я ей. – Но мне не нравятся эти. А еще я хочу рисунок, на котором будет показано больше здания. Центральный парк отличный, но в конце концов я продаю не парк, а здание и квартиры в нем».
12.30. Заходит Норма с огромной стопкой документов, которые мне нужно подписать для получения лицензии на ведение игорного бизнеса в Неваде. Пока я подписываю, Норма спрашивает, кого я хочу использовать в качестве поручителей. Я на минуту задумываюсь и называю ей имена генерала Пита Докинза (Pete Dawkins), великого армейского футбольного героя, потрясающего человека и доброго друга, являющегося ныне инвестиционным банкиром в Shearson, Бенджамина Холлвея (Benjamin Hollaway), председателя и гендиректора Equitable Real Estate Group, и Конрада Стефенсона (Conrad Stephenson) из банка Chase Manhattan.
«А еще, – говорю я, – запиши кардинала О’Коннора».
12.45. Звонит Ивана. Она в офисе и хочет, чтобы я сходил с ней посмотреть еще одну школу, куда мы собираемся отправить нашу дочь следующей осенью. «Давай, Дональд, – говорит она, – тебе некуда деваться». Иногда я думаю, что она и правда в это верит.
«На самом деле я сейчас немного занят, дорогая», – говорю я ей, но это не срабатывает. Спустя 3 минуты она в моем кабинете, тянет меня за рукав. Я заканчиваю подписывать документы, и мы уходим.
14.30. Звонит Билл Фугази. Мне нравится называть его Уилли-Духота, но кажется, это не особенно нравится ему. Бизнес Фугази – лимузины, но в действительности ему стоило бы быть брокером. Этот человек знает всех. Он один из лучших друзей Ли Якокки, и он тот человек, который рекомендовал кардиналу встретиться со мной и обсудить недвижимость, чтобы узнать друг друга получше.
Фугази спрашивает меня, как прошел вчерашний ужин в соборе Святого Патрика, и я говорю, что все было отлично. Прежде чем повесить трубки, мы назначаем на уик-энд партию в гольф.
14.45. Джон Д’Алессио (John D'Alessio), менеджер по строительству в моем триплексе в Трамп-тауэре, приходит обсудить проект. Он принес чертежи. За исключением третьего этажа, где находятся дети, и крыши, где я планирую когда-нибудь построить парк на высоте шестидесяти восьми этажей, я распотрошил всю квартиру. Если говорить откровенно, я немного увлекся. Во-первых, я практически удвоил то, чем владел, заняв прилегающую квартиру. То, что я делаю, можно сравнить с тем, что вы хотите получить в ХХ в., но на уровне Версаля. Все выполнено на заказ. Например, у нас есть отличный мастер в Италии, который выполнил вручную 27 мраморных колонн для гостиной. Они прибыли вчера, и они прекрасны. Я могу позволить себе любых мастеров, и когда дело доходит до моей собственной квартиры, я думаю – зачем экономить? Я хочу лучшего, чего бы это ни стоило.
Я смотрю на рисунки Джона и вношу кое-какие изменения. Потом спрашиваю, как продвигается работа. «Неплохо, – говорит он. – Мы стараемся». «Ну, старайтесь, – говорю я. – Очень старайтесь».
15.30. На линии греческий крупный судовладелец.