их?
– Потому что ты их уже читала.
– Вот же! Они были в моей комнате. – В отличие от него у меня не получается сохранять спокойствие. – И что? Ты стал преследовать меня, подглядывать в окна?
– Я слежу за тобой с первого твоего дня в Салеме.
Все хуже, чем я думала. Он же безумец. Снова смотрю на дверь и покусываю губу.
– Я уже говорил, там заперто.
– Просто выкладывай, что тебе нужно, и катись отсюда.
– Когда-то я жил в этом доме, – вздыхает парень. – И я тебе не доверяю.
От его объяснений лучше не становится.
– Получается, ты следишь за мной? Ты псих! – Так вот от кого Лиззи получает информацию!
Его серые глаза опасно сужаются.
– В таком случае тебе лучше покинуть Салем, пока я не совершил что-нибудь безумное.
На секунду я задумываюсь, не зашла ли слишком далеко.
– Убирайся из моей комнаты.
– Нет.
– Тогда надеюсь, что тебе нравятся тюрьмы, – давлю на него. Парень едва не смеется, а я почти готова его ударить. – Книга в библиотеке… это тоже был ты, да?
Он кивает.
– Почему? Потому что я Мэзер?
– С одной стороны, да.
– А что с другой?
– Кажется, ты любишь повторяться. Скажу еще раз: я не хотел, чтобы ты читала те письма.
Меня еще никто так не выводил из себя.
– Значит, они твои?
– Ну, точно не твои.
– Это очень старые письма. Они не могут быть твоими. – Я уверена, что они принадлежали той девушке с картины, Эбигейл.
Парень делает паузу.
– Это переписка моей сестры. – В его голосе слышна легкая нерешительность.
– Тогда твоей сестре не стоило оставлять их здесь!
– Она умерла.
В словах парня столько грусти. Мне не просто жаль, что накричала на него, мне хочется подойти ближе и успокоить его. Вытряхиваю из головы глупые мысли.
– Но письма были у меня в шкафу.
– Они тебе не принадлежат. Как и шкаф, стоить заметить, – категорично заявляет парень.
– Это дом моей бабушки. Все в нем – собственность нашей семьи.
– Не обязательно.
Неужели мебель его сестры могла каким-то образом оказаться у бабушки?
– С какой стати кому-либо оставлять свою мебель в чужом доме?
– Потому что иначе никак.
– И почему же иначе никак?
– Такова смерть.
Я всматриваюсь в его лицо, в его гордое выражение.
– Твоя сестра была знакома с моей бабушкой?
– Не думаю.
– Когда она была здесь?
– В последний раз в день своей смерти, в 1692 году. – В словах нет ни намека на сарказм.
Я меряю парня хмурым взглядом. Как и в прошлый раз, он одет во все черное: черные брюки, черные туфли и черный тонкий кашемировый свитер. Одежда идеально сочетается с британским акцентом. Волосы волнами обрамляют лицо, а пахнет от парня свежевыстиранным бельем. Я качаю головой, разозлившись, что даже посмела предположить, будто он говорит правду.
– Давай начистоту! Ты