по трактирам на кон ставить.
ГЕОРГИЙ
Как ноги потерял…
Вера резко встаёт с дивана, командным голосом, жёстко:
ВЕРА
Как ноги потерял, знаю – сама отрезала! Я тебя спрашиваю, как ты честь смеешь терять!
Георгий на диванчике, с конфеткой в руке, вытягивает во фрунт – насколько позволяет его положение, и смотрит на «её высокоблагородие» широко распахнутыми глазами.
(ХОХЛОВ, БЕЛОЗЕРСКИЙ, КОНЦЕВИЧ, АСТАХОВ, НИЛОВ, ПОРУДОМИНСКИЙ, «ФАНТОМНИК», «ШРАПНЕЛЬНИК», АСЯ.)
Концевич сухо докладывает об истекшем дежурстве, стоя между коек «фантомника» (мрачный, потерянный) и «шрапнельника» (на подъёме, радостный). Хохлов со студентами и персоналом – вокруг.
КОНЦЕВИЧ
Пациент с извлечённой шрапнелью: рана очистилась, можно выписывать.
«ШРАПНЕЛЬНИК»
Слава богу, измаялся лежать!
КОНЦЕВИЧ
(повернувшись к «фантомнику») Самоповреждения санированы. Можно освобождать койку.
«Фантомник» ко всему безразличен.
ХОХЛОВ
Рано. Пусть.
КОНЦЕВИЧ
Зря место занимает.
Хохлов гневно глянув на Концевича, идёт на выход из палаты – все, кроме сестёр милосердия, за ним.
(ХОХЛОВ, КОНЦЕВИЧ, БЕЛОЗЕРСКИЙ, АСТАХОВ, НИЛОВ, ПОРУДОМИНСКИЙ.)
Выходят из палаты, идут к другой. Хохлов говорит на ходу, сурово-логичен, «учительствует»:
ХОХЛОВ
Рационализация процессов безусловно важна, ремесло не терпит сантиментов…
Резко тормозит, оборачивается к ординаторам и студентам. Секундная пауза.
ХОХЛОВ
…Но хоть не застывши ещё в карьерном благополучии, не утрачивайте души! Пусть душе вашей будет жутко! Пусть будет она милосердна!
Отворачивается. Идёт. Все за ним.
(ВЕРА, ГЕОРГИЙ.)
Печеньки-конфетки-фантики, стаканы пустые. Позы – естественные. Исповедь подходит к концу – Вера внимательно слушает.
ГЕОРГИЙ
… После и из общины за пьянку выгнали. Вот и всё, Вера Игнатьевна.
Он вздыхает. Вера встаёт, достаёт из буфета бутылку водки, две рюмки. Наливает. Несёт к диванчику. Одну протягивает Георгию. Он принимает, смотрит с опаской и недоверием.
ВЕРА
Я даю – можно! И сколько я даю! … За упокой твоей прежней жизни!
Салютует. Пьют, не чокаясь и не закусывая.
ВЕРА
Плед принесу.
Подходит к диванчику, прибирает поднос.
ГЕОРГИЙ
Вы-то сами как?
ВЕРА
А никак! … На войне было всё равно – баба я, взгляды мои. … Спать. Слишком долгие сутки. Мне ещё сегодня надо…
Обрывается, незачем ей сообщать Георгию его не касающееся.
ГЕОРГИЙ
(с