Бизус и Рамона. Беверли Клири

Он сидел, приподняв ухо и глядя на входную дверь. Бизус искренне восхищалась способностью сестрёнки принять эту обшарпанную гипсовую собаку за настоящую. Будь у неё такое же богатое воображение, как у Рамоны, мисс Роббинс считала бы её рисунки и непринуждёнными, и уникальными и уж точно вешала бы их на самом видном месте.

      Когда они добрались до парка, Бизус оставила Рамону с Ральфом в песочнице и, всё сильнее и сильнее ощущая разочарование от недостатка фантазии, поспешила в изостудию. Там вовсю кипела работа: все дети уже разлили краски по баночкам от печенья и увлечённо малевали на листах бумаги, приколотых к мольбертам. Мисс Роббинс, как всегда в забавной блузе, заляпанной краской, носилась от одного ученика к другому, расхваливая, поправляя и давая советы.

      Бизус дождалась, пока мисс Роббинс закончит объяснять одному мальчишке, почему нельзя обводить чёрным рот на рисунке («Ведь у меня рот чёрным не обведён, правда?»), подошла к ней и извинилась:

      – Прошу прощения за опоздание, мисс Роббинс.

      Девочка с восхищением посмотрела на серьги учительницы. Длинные, почти до плеч, они были сделаны из серебряной проволоки, мастерски и оригинально скрученной в необычный узор.

      – Ничего страшного, – улыбнулась мисс Роббинс, и серьги покачнулись. – Вот тебе краски и бумага. Сегодня все рисуют воображаемых зверей.

      – Воображаемых зверей? – упавшим голосом переспросила Бизус.

      Неужели и ей предстоит самой выдумать животное? Разлив краски по баночкам и прикрепив листок бумаги к мольберту, Бизус попыталась представить себе какое-нибудь животное, но в голову лезли только кошки и собаки, коровы и лошади, львы и жирафы – и все до ужаса реальные.