в том, что тебе в первую очередь предстоит выполнить. Возможно, тебя это обрадует, но тебе снова придется встретиться с профессором Дактом.
– Вы что, сами не можете его арестовать? – удивился Кинт.
– Все сложно и об этом позже, но того продажного инспектора ты сможешь наказать, если захочешь.
– Не перестаю удивляться вашей осведомленности.
– Это моя работа, Кинт, – Морес взял листы протоколов и бросил их в огонь камина, – теперь о деле.
Из саквояжа на стол переместилась потрепанная газета, сложенная в несколько раз, шкатулка с канцелярскими принадлежностями. Морес снова надел пенсне, достал из папки бумагу с гербами, тиснением и сургучной печатью, и начал в ней что-то писать.
– Тебе назначена выплата годового жалования в качестве вознаграждения за значимую услугу для терратоса Аканов.
– Это за какую? За то, что никак не сдохну?
– Отчасти да, – Морес ухмыльнулся и толкнул к Кинту газету, – ваше везение даже вызывает зависть.
Развернув старый, еще осенний выпуск «Голоса Решенца», Кинт понял, о чем речь. В газете чужого терратоса, была статься о трагической гибели в столичном экспрессе трех офицеров имперской тайной службы.
– С чего вы взяли, что это моих рук дело?
Морес снисходительно так посмотрел на Кинта, вздохнул и, продолжив писать, ответил:
– Наше ведомство работает и в соседнем терратосе, нелегально, но все же есть несколько хороших агентов. Может, это тебя удивит, но в подобном, эм… «убийственном вероломстве» я уже узнаю твой почерк. А почему ты так с ними?
– Они не сдержали слово.
– Пожалуй, это аргумент, согласен, – Морес расстегнул пуговицу воротника-стойки и протянул Кинту мобилизационную грамоту, – вот, ознакомься и распишись.
Морес покинул дом Кинта под утро, за ним приехал Маар и отвез на станцию воздухоплавания, а Кинт остался сидеть за столом. Перед ним лежал жетон инспектора секретариата безопасности, казначейское распоряжение на три тысячи шестьсот кестов золотом и пухлая кожаная папка с документами, с которыми Кинту предстояло ознакомиться. Содержание некоторых бумаг надлежало выучить наизусть, а сами бумаги сжечь.
– Ты даже не ложился? – сонная Сэт появилась в дверях, закутанная в шерстяное одеяло.
– Нет.
– А Морес?
– Он уехал.
– А ты, когда уезжаешь ты? И как надолго?
– Весной… не знаю как надолго.
– А ехать обязательно?
– К сожалению да.
– Раз ты так считаешь, поезжай, – Сэт подошла к Кинту и положила руку ему на голову, – пойдем спать.
– Пойдем, – Кинт сгреб со стола все оставленные Моресом «подарки» в толстую кожаную папку и задвинул ее на дальнюю полку в шкаф.
На следующий день после отъезда Мореса у Кинта и Григо был разговор, серьезный разговор. Сэт рассказала утром отцу о планах мужа на весну, пока Кинт с Даймом ходили за водой к колодцу в конце улицы, точнее ходил Кинт, а Дайм ехал в санках, обняв бочонок. Сказать, что Григо огорчился,