взяться. Я бы не терял времени и вызвал аварийку. Мы тут сами всё равно по-нормальному не разберёмся.
Честность – это, безусловно, та черта Глеба, которая заставляла его уважать.
– Марк недаром говорил, что нам пора менять машину.
– Если бы мы их меняли с такой же частотой, как Марк, нам бы пришлось жить на съёмной квартире.
– Думаю, скоро итак придётся…
– Мам, у нас привал? – Ваня кричит через опущенное стекло, стремясь вырваться наружу.
– Посиди ты спокойно хоть немного! Не видишь – мама мотор проверяет! Сашка одёргивает брата, который пытается вылезти чуть ли не в окно.
За дочь, конечно, беспокоиться не стоит, – недавно решила Марина, – она поймёт родителей, в этом можно не сомневаться. С Ванькой будет сложнее. Он всё «мам» да «мам», но к отцу очень привязан. Так же рассеян и временами не по возрасту колюч… Марина понимает, что уже пару минут смотрит то на измеритель уровня масла, то на поднятый капот.
– Мам! – кричит Ваня – ему, наконец, удалось выбраться из машины, и он со всех ног бежит в Марине, – А мы поедем дальше? Мы не будем возвращаться домой? Я не хочу домой!
– С дороги отойди, – спокойно, но сурово говорит Марина. Точно таким же тоном она говорит: «первая камера!», «мотор шапка!», «тридцать секунд до конца сюжета!» – С дороги отойди, я сказала! К отцу отойди!
Глеб отшвыривает сигарету в придорожную канаву и протягивает Ване руки. Когда сын был младше примерно вдвое, он жить не мог без того, чтобы отец не поднимал его «высоко-высоко», к самому потолку, хотя Глеб – отнюдь не каланча, всего каких-то метр семьдесят шесть. На своих широких псевдоарийских плечах он таскал Ваню по всему дому, а тот хватался за люстры, дверные проёмы, антресоли, – всё, что попадалось на этом верхнем эшелоне. Сейчас, пока Марина выискивает в телефоне номер местного эвакуатора, он тоже хватает отца за шею, но Глеб на провокацию не поддаётся. Пока Марина ведёт переговоры с аварийкой, Ваня переключает внимание на новый объект.
– Пап, а это кому памятник?
– Жителям Рязани, которые защищали город от Гитлера.
– А зачем?
– Ну… как это зачем? Они не хотели, чтобы Гитлер их завоевал.
– А он всё равно завоевал, да?
– Завоевал…
– А зачем?
– Ты писать не хочешь? Вон, иди за берёзу, пописай.
Перескочив канаву, Ваня скрывается за берёзой. Мимо с рёвом и грохотом проезжает фура, так что, кажется, началось землетрясение. Марина закрывает капот. Фары мигают и издают при этом какой-то еле слышный звук. Саша вылезает из машины, молча подходит и становится рядом.
– Аварийка сказала, приедет в течение сорока минут… Тем, кто проголодался, предлагаю пикник на обочине. Вон, Ванька уже устроился под берёзкой…
То, что идея, мягко говоря, не фонтан, все понимают, как только перелезают через придорожную канаву. Оказывается, что под берёзами, в лёгкой тени, полным-полно комаров и какой-то мелкой мошкары. Такая