хоть чуточку сильнее самой себя прежней, чтобы иметь хоть какой-то шанс на выживание. На тренировках она выкладывалась на полную, из кожи вон лезла, чтобы хоть один раз кого-то ударить, обогнать, просто не получить по лицу. Иной раз кое-кто даже поддавался, чтобы доставить новенькой удовольствие. Но такие подачки только сильнее выводили ее из равновесия. Абсолюты не считали ее своей союзницей в полной мере этого слова. Конечно, за исключением нескольких персон. Например, Кэрри.
Эта девушка стала за несколько дней для Юнис первым и самым близким другом. Она ввела ее в курс дела: рассказала, кто есть кто среди абсолютов, с какими военными можно найти общий язык, а каких опасаться, с каким оружием легче обращаться и как, где можно достать необходимое из внешнего мира и все в этом роде.
Как и ожидалось, авторитетом пользовался сын канцлера, Филипп Марчелл. Многие возлагали на него большие надежды, уповая на то, что этот двадцати двух летний юноша с богатой родословной спасет их от всех невзгод за стеной. Кэрри верила, что так оно и будет. К тому же Филипп каким-то образом стал ей другом, и девушка была уверена, что он станет хорошим лидером не из-за своей фамилии, а потому что не по годам умен и рассудителен. Несколько раз Юнис доводилось сидеть с ним за одним столом вместе с Кэрри, Раджи и Септимием, однако парень редко говорил за едой, и вообще казался слишком серьезным и закрытым. Казалось, каждую минуту в его голове происходят баталии с самим собой. И все же Кэрри уверяла, что Филипп добрый и веселый парень.
Вскоре Юнис поняла, что ее подруга всех считает хорошими, потому что сама являлась слишком доброй и открытой. Она была готова любому подставить свое плечо, выслушать и поддержать, лишь бы среди абсолютов царили мир и гармония. Однажды она успокаивала их третью соседку Ати, девушку с русыми тонкими волосами и очень хрупким телосложением. Той приснился сон, где ее мать не выдержала ее ухода и покончила с собой. Юнис в тот момент чувствовала, как внутри нее что-то горит в буквальном смысле. Этот сон был для нее явью, живым напоминанием о той ночи в лесу, когда миссис Браун…
Память о прошлом, о доме постепенно стала перемешиваться с реальностью, насыщенной событиями. Новые лица, тренировки, эта странная необъяснимая способность – все это помогало отвлечься. Иногда Юнис казалось, что она забывает настоящую себя, своих близких и каждую ночь, когда мысли одолевали голову, корила себя за это. В ней боролось желание постоянно скорбеть о случившемся с желанием жить заново и становиться сильнее. Это сводило с ума.
Тренировки с ментором, Говардом Сервантесом, не давали особых результатов. Каждый день они собирались в специально отведенной комнате из невоспламеняющихся стен и нескольких деревянных мишеней, которые Юнис предстояло научиться зажигать с помощью нового дара. Но вот уже прошло три дня, а единственное, что получалось у девушки, это заставлять свои ладони дымиться, а температуре тела подниматься до тех пор, пока не начиналось сильное головокружение, а один раз Юнис и вовсе потеряла сознание. Фридман требовал от Говарда результатов,