одновременно, у меня уже получились, – скромно проговорила я и опустила голову.
– Это ещё не прорыв, но весьма похвально, мадмуазель! Желаю вам успехов! И если поставленная вами цель будет достигнута, то я осмелился бы предложить вам место специалиста в одной из своих аптек.
– Благодарю, месье Руазон.
– Что ж, времени для того, чтобы мазь подействовала, прошло достаточно. Попробуйте встать и пройтись, – вернулся к моему лечению доктор.
Я осторожно поднялась и сделала первый шаг – ничего не болело. Потом ещё шаг, ещё и ещё, а убедившись в отсутствии какого-либо дискомфорта, я подпрыгнула на месте и с улыбкой повернулась к врачу:
– Вы просто волшебник, доктор!
– Это моя работа, мадмуазель, – тепло улыбнулся он и направился к двери, чтобы распахнуть её прямо перед носом Женира, занёсшего руку для стука. Молодой человек не удивился, в отличие от меня, и вошёл в кабинет. За время моего осмотра он успел умыться и переодеться, а также снять очки, скрывающие такие же разноцветные глаза, как и у его отца.
– Как вы себя чувствуете, Ариадна? – спросил молодой блондин, когда нашёл глазами меня.
– Отлично, – не слукавила я. – Как будто ничего и не было.
Женир тяжело вздохнул, услышав напоминание о неприятном инциденте, и произнёс:
– Я искренне прошу у вас прощения. Впредь я буду внимательней и осторожней. Обещаю. В знак извинения прошу разделить с нами вечернюю трапезу.
– Что вы, не стоит, – поспешила отказаться я.
– Женир прав, Ариадна, – вступил в разговор Виттор Руазон. – Для полного восстановления вам необходимо хорошенько подкрепиться. Полагаю, в университетской столовой выбор блюд всё так же скуден, как и во времена моей там учёбы. Прошу вас, не отказывайтесь.
Я хотела помотать головой, но вовремя вспомнила, что в университетскую столовую мне уже не попасть, так как вечером вход туда был разрешён только тем, кто обитал в общежитии. Меня же оттуда благополучно выгнали, а хорошо поесть на оставшиеся у меня гроши вряд ли бы получилось. Поэтому, недолго думая, я всё же согласилась.
Перед тем, как был подан ужин, я умылась и переоделась в сухую одежду, а позже состоялось знакомство с мадам Виолеттой Руазон, женой Виттора и матерью Женира. Она оказалась невысокой сероглазой брюнеткой, слишком худой для здоровой женщины её лет. Да и цвет лица у хозяйки дома был каким-то нездоровым. Мне показалось это странным, особенно учитывая тот факт, что её муж первоклассный врач. Тем не менее, несчастной эта женщина не выглядела, радостью, впрочем, тоже не искрилась.
За столом я сидела напротив Женира и украдкой любовалась им. Без своих странных очков блондин выглядел весьма привлекательно. Его короткие светлые волосы, разметавшиеся в лёгком беспорядке и ниспадающие на разноцветные глаза, обрамляли лицо с прямым носом, чувственными губами и широким основанием челюсти, переходящим в узкий подбородок. Мощный разворот плеч придавал ему мужественности, а длинные музыкальные пальцы, изящно удерживающие столовые приборы, говорили о его утонченности.
В беседу