Федор Абрамов

Вокруг да около (сборник)


Скачать книгу

время на крыльце показался Петр Иванович (хозяин – за всеми надо углядеть), и она, подхватив председателя, повела его в комнаты.

      Так под ручку с советской властью и заявилась – пускай все видят. Рано ее еще на задворки задвигать.

      И Петр Иванович тоже пускай посмотрит да подумает – умный человек!

      А в комнатах в это время все сгрудились у раскрытых окошек – молодежь шла мимо.

      – Пелагея, Пелагая! Алька-то у тебя…

      – Апельсин! – звонко щелкнул пальцами Афонька-ветеринар.

      – Вот как, вот как она вцепилась в офицера! Разбирается, ха-ха! Небось не в солдата…

      – Мне, как директору, такие разговоры об ученице…

      – Да брось ты, Григорий Васильевич, насчет этой моральности…

      – Гулять с ученицей неморально, – громко отчеканил Афонька, – но которая ежели выше средней упитанности…

      Тут, конечно, все заржали – весело, когда по чужим прокатываются, – а Пелагея не знала, куда и глаза девать.

      Сука девка! Смалу к ней мужики льнут, а что будет, когда в года войдет?

      Петр Иванович, спасибо, сбил мужиков с жеребятины, Петр Иванович налил стопки, возгласил:

      – Давайте, дорогие гости, за наших детей.

      – Пра-виль-но-о! Для них живем.

      – От-ста-вить!

      Афонька-ветеринар. Чего еще цыган черный надумал?

      Вот завсегда так: люди только настроятся на хороший лад, а он глазищи черные выворотит – обязательно поперек.

      – Отставить! – опять заорал Афонька и встал. – За нашу советскую молодежь!

      – Пра-виль-но!

      – За молодежь, Афанасий Платонович.

      – От-ста-вить! Разговорчики!

      Да, вот так. Встанет дьявол поджарый и начнет сквозь зубы команды подавать, как будто он не с людьми хорошими разговаривает, а у себя на ветеринарном участке лошадей объезжает.

      – За всемирный форум молодежи! За молодость нашей планеты!

      Вот и сказал! Начали было за детей, а теперь незнамо и за что.

      – Пить – всем! – опять скомандовал Афонька. Черной головней мотнул, как ворон крылом. Глазами не посмотрел – прошагал по столу и вдруг уставился на Павла – Павел один не поднял рюмку.

      – Афанасий Платонович, – заступилась за мужа Пелагея, – ему довольно, у него сердце больное.

      – Я на-ста-иваю!

      Подбежал Петр Иванович: не тяни, мол, соглашайся.

      А тот ирод как с трибуны:

      – Я прыцыпально!

      – Да выпей ты маленько-то, – толкнула под локоть мужа Пелагея и тихо, на ухо добавила: – Ведь он не отстанет, смола. Разве не знаешь? Да выпей, кому говорят! – уже рассердилась она (Афонька стоит, Петр Иванович внаклон). – Сколько тебя еще упрашивать? Люди ждут.

      Павел трясущейся рукой взялся за рюмку.

      – Ура! – гаркнул Афонька.

      – Ур-рра-а! – заревели все.

      Потом был еще «посошок» – какой же хозяин отпустит гостей без посошка в дорогу, – потом была чарка «мира и дружбы» – под порогом хозяин обносил желающих, – и только после этого выбрались на волю.

      На крыльце