внутрь, – Крайчек с гордостью откинул пластиковый полог.
Долго меня уговаривать не пришлось. Увидать живые растения, пусть даже самый распоследний и вредоносный бурьян, сейчас казалось настоящим чудом. Не теряя ни секунды, я нагнулся и проскользнул внутрь. На ровненьких ухоженных грядках и впрямь проклюнулись первые ростки. Высотой они были сантиметров пять и отбили всего по несколько круглых листочков. Я присел на корточки и осторожно, словно крошечного котенка, погладил молодую поросль.
– Что это? – продолжая касаться растений, я поднял глаза на Томаса.
– Капуста.
– Почему именно капуста?
– Из тех семян, что мы нашли, взошла только она. Может семена испортились, а может почва еще недостаточно очистилась. Оказалась пригодной только для капусты. Ваши фермеры говорят, что капуста не очень привередлива.
– А много уже земли очистили? – с надеждой в голосе поинтересовался я.
– Нет. Только эта теплица и еще две таких же. Процесс оказался довольно длинным и трудоемким. И мы бы не справились сами, не окажись тут профессора Дягилева.
– Да, упорный мужик, и дело свое знает.
Я вспомнил высокого сухощавого старика, который в памяти моей запечатлелся вечно ползающим на коленях, отмахивающимся от бьющегося на ветру пластикового полога. Он напоминал длинноногого богомола. И двигается точно также медленно и осторожно, но правда это только до того момента пока, в его ученую голову не приходила какая-нибудь очередная гениальная идея. Тогда богомол превращался в надоедливую муху, которая с завидной энергией и напором начинала напрягать всех окружающих, требовать новых работников площадей и материалов.
Подумав о профессоре и его группе, меня вдруг посетила мысль, что Крайчек действительно выделяет недостаточно людей для такой важной работы. Ведь растения это не только пища и чистый воздух, это еще и символ возрождения. Лишь один их вид придает силы, вселяет веру в усталые отчаявшиеся человеческие сушества.
– Томас, а сколько у тебя народу в лагере? – прежде чем что-либо советовать, я решил разжиться последними новостями.
– До вчерашнего дня было тысяча шестьсот двадцать семь человек. А вот сегодня уже стало на одного меньше.
– Добавилось. Все равно добавилось, – я одобрительно кивнул. – Ведь в прошлый мой приезд, дай бог памяти… вы не дотягивали и до полторы тысячи.
– Две недели назад здесь проживало тысяча семьсот десять, – при этих словах Крайчек помрачнел.
– Ушли или… – я поднялся на ноги и внимательно посмотрел ему в глаза.
– Или, – Томас отвел взгляд. – Об Одинцово идет хорошая молва. К нам люди приходят. Как-то пробираются, сам не пойму как. Но только мы их сберечь не можем.
– Что, опять был прорыв? – всполошился я.
– Прорыва не было. А вот караван наш, тот, что мы в Москву отправляли, не вернулся. Да и охотники с разведчиками все чаще и чаще пропадать стали.
– И