Я так соскучилась.
– Лилу, кроха моя, – Эмма обняла дочку и вдохнула сладкий запах сдобы, исходящий от ее светлой макушки. Погладила и вспушила нежные тонкие детские волосы, подняла малышку на руки и пошла здороваться со свекром и свекровью.
– Эммочка, дорогая! Поздравляем тебя! – свекровь расцеловала ее в обе щеки. – Будь счастлива. А подарок за столом подарим! – и шепнула вполголоса, – я тост подготовила.
– А что, твоих родителей не будет? – спросил Натан Владимирович, отец Бори.
– Нет, не смогли приехать, все-таки из Питера не близко добираться ради одного вечера.
– Жаль, ну ладно.
Гости все прибывали, заваливая именинницу поздравлениями и подарками.
Подключилась тамада и стала громко выкрикивать какие-то речевки и шутки.
Все разместились за столами, Эмма рядом с Борей. Они так и не разговаривали.
– А сейчас первый тост от самого близкого из присутствующих здесь родных именинницы.
Борис встал. Откашлялся.
– Дорогая моя женушка, ты всегда такая яркая, радостная. С тобой легко и весело. Посмотри, сколько собралось друзей, которые тебя любят! Желаю постоянно купаться в этой любви! И быть самой лучшей женой!
С этими словами он протянул ей маленькую коробочку, обитую красным бархатом.
Эмма с вожделением открыла ее и запрыгала, завизжала:
– Они просто потрясающие!
Гости суетливо перешептывались, предполагая, какое украшение Эмма увидела в коробочке.
Она тут же сняла свои серьги – длинную бижутерию, и нацепила ярко блестящие камушки. Обняла мужа и, крепко поцеловав, прошептала на ухо:
– Самый крупный – 0,7 карата?
– Эм, не начинай, ладно? Это просто сережки.
– Это офигительные сережки с огромными бриллиантами и кучей маленьких! Спасибо! Я люблю тебя! – она посмотрела на него, глаза ее горели ничуть не слабее тех бриллиантов. В его взгляде читалось удовлетворение и самодовольство, а еще немного виноватости. Ну ничего, главное, что он все осознал. Теперь ситуация наладится.
Весь вечер гости шутили и смеялись, но было твердое ощущение, что фотографию главной пары разорвали пополам и никак не могут склеить ровно. То Эмма старалась подластиться к мужу, а он реагировал холодом, то Борис вдруг, будто пробуждаясь от своих мыслей, улыбался Эмме светло и радостно, но она уже снова тонула в обиде. Лиля бегала между мамой и папой и без умолку рассказывала, как они с бабушкой ходили на пруд уточек кормить. В итоге Эмма решила, что пора просто взять себя в руки и жить, как прежде. Со временем все забудется.
Она танцевала с Лилей и смотрела на мужа. Тот угрюмо сидел за столом и что-то писал в телефоне.
«Что с ним? Проблемы на работе, или разговоры с Настей?» – Эмма решила пригласить его на танец и в это время поговорить по душам, чтобы не ругаться, а тихо и на ушко все выяснить и, возможно, помириться.
Она заказала диджею «их» медляк – у каждой женщины есть такая песня. Боря приободрился, кажется, догадавшись, куда клонит супруга.
Кружась