* *
Остаток ночи и всё утро я провёл в пастели. Когда встал, солнце было уже высоко, и уже высушило утреннюю росу с растений. Птички вовсю щебетали, напевая свои лучшие трели. Жители деревни работали, каждый занимался своим делом. Кто в поле, кто в лесу, а кто на охоте. Жизнь, как говорится, шла своим чередом. Один я, как лодырь, спал, глядя на то, как весь деревенский люд трудится как муравейник, отчего мне даже стало немного стыдно. Чувство стыда быстро сменилось чувством голода. Надо было найти, чего-нибудь покушать. Ветер, дувший с востока, принёс с собой шум базара. Этот гвалт голосов ни с чем не перепутаешь. Если человек хотя бы раз побывал на рынке, то никогда не спутает его шум ни с каким другим. Мой желудок протестовал против промедления в поиске пищи. Не откладывая больше ни секунды, я отправился добывать себе пропитание. Идти пришлось не долго. На восточной окраине, возле ворот, находился сельский рынок.
Несмотря на сравнительно небольшие размеры деревни, было многолюдно. Народ шнырял между рядами в поисках подходящих товаров. Кто-то пробовал ягоды и восторгался их вкусом на весь ряд. Вот крепкий, деревенский мужик разложил на прилавке рыбу. Сушеная, вяленая, копчёная! Я полез в карман своих штанов за деньгами и …! О, нет! Денег не было! Впрочем, они здесь и не нужны, здесь вместо денег использовались медные пластины шириной сантиметров пять и толщеной до сантиметра, рубленые тонкими пластинами и назывались – рубль. И были они далеко не у всех, а служили они не для обогащения, а только для облегчения торговли. Но кушать то хочется! «Ладно, идём дальше, может, что и подвернётся под руку!» – сказал я себе поднос и углубился в рыночную площадь.
Запахи разной снеди, сводили меня с ума. Вот, в крынках домашнее масло, сметана, парное молочко. В двух метрах – толстая краснолицая женщина средних лет жарит блины, смазывает их коровьим маслом и горяченькими продаёт всем желающим. Дети тоже не сидят без дела. Они бегают взад-вперёд, то принося товар, то убегая с ним совсем в противоположном направлении.
«Ага! Вот оно!» – мысленно воскликнул я. Старик только что приехал и слазил с телеги, груженной мешками.
– Отец, помочь разгрузить? – спросил я.
– Что за это хочешь? – прищурив левый глаз, ответил он вопросом на вопрос.
– А что дашь, то и возьму.
– Три шапки муки, устроит?
– Сойдёт! – махнул я рукой, не торгуясь.
Через десять минут все мешки лежали в нужном месте, а три шапки муки были отсыпаны мне. Я с чистой совестью и перепачканными в муке руками, направился к мужику, торгующему рыбой.
– Слышь, мужик, страсть как хочется рыбки! – обратился мой желудок к рыбаку.
– Ну и?
– Смотри, у меня есть мука. Сколько за это дашь рыбки?
– Сколько муки?
– Три шапки.
– Ха! Это Кузьма расплатился за работу?
– Ага, он самый. Так что?
– Давай её сюда!
Рыбак принял мешочек, который я ему подал через стол. Поставил его на землю. Взял новый кукан и насадил на него одного большого жирного сазана, пару небольших вяленых сомиков и несколько