к себе и просил, чтобы я прихватил какую-нибудь книжку. Читать я тогда не умел, но у меня дома были сказки. И я с радостью бежал домой за книжкой и маленьким деревянным стульчиком с нарисованными на нём тремя кошками. Садился рядом с Генкой. Он начинал громко читать вслух своим подростковым басом сказки о Змее Горыныче. Коридор оживал! Тётя Вера, которая обжаривала свиные копытца на газовой плите, задерживалась и слушала Генку. Даже дядя Миша стоял у своего рукомойника так долго, что его супруга тётя Роза начинала громко кричать по-еврейски, чтобы он не опаздывал к ужину. Генка обещал мне, что весной обязательно возьмёт меня на крышу дома, откуда мы будем пускать в небо большого змея, который будет интереснее, чем Змей Горыныч из сказки! Эти морозные вечера чтения были незабываемы.
Помню, как долго я гадал и не мог определить день, который будет называться весенним! Один раз напомнил Генке о змее, но он сказал, что весна ещё не наступила, хотя я хорошо помню, как было тепло и светило солнце. Он оказался прав, и через несколько дней ударили сильные морозы!
И всё-таки весна наступила, несмотря на то что я стал сомневаться в этом и даже спросил у отца, дескать, вдруг весны не будет?! Вот как я мечтал о змее, который мы должны были запускать с крыши домов на Баумана!
Наконец Генка подошёл ко мне, держа в руках газету, и я по слогам прочитал вслух то, что было на ней написано толстыми буквами: «ПРАВ-ДА». «Вот змей!» – говорит Генка. «Какой же это змей? Это обыкновенная газета!» – обиделся я. Генка рассмеялся. Потом мы пошли к дворовой столярке, нашли кусок фанеры и отодрали от неё тоненькие пластиночки-реечки. Сели за доминошный дворовый столик. Генка вытащил из кармана четвертинку чёрствого ржаного хлеба и попросил меня, чтобы я сбегал к колонке и помочил водой этот кусок. И вот мы по фанерным пластиночкам размазываем, как клей, мочёный хлеб! Раскладываем газету. Она большая! Соизмеримая с моим ростом! Сначала наклеили фанерки крест-накрест по диагоналям газеты. Потом по краям. Углы закрепили чёрными крепкими нитками. Так газета приобрела свой каркас и уже не капризничала под весенним ветром, задираясь на все четыре стороны. Газета теперь лежала смирно, хотя осталась по-прежнему лёгкой! Генка как тетиву лука согнул фанеру одного края газеты и зафиксировал эту вогнутость нитью. Сходили за банной мочалкой и сделали из неё хвост, привязали его с краёв другой части газеты. Генка из кармана вытащил большую катушку чёрных ниток, привязал её к фанере и с радостью сказал: «Змей готов!»
Ура! Мы идём на чердак нашего дома! И я с гордостью несу этого прекрасного «правдашного» змея!
Чердак тоже оказался для меня открытием! Привидений, которыми нас пугали родители, чтобы мы, дети, туда не лазили, не оказалось. Я стою на крыше и наслаждаюсь красотой города и Спасской башни. В руках у меня змей. Генка удаляется от меня, разворачивая нить. Просит меня бежать за ним. Я чувствую, как змей просится в небо! Генка кричит: «Отпускай его!» и змей медленно и величественно поднимается в небо! Дух захватывает! То, что только недавно