ждет Эмерик. Мы отвезем тебя в больницу…
– Только не это! – задохнулась я.
Нельзя же всех напугать и навесить такой груз на Эмерика. Я отчаянно мотала головой из стороны в сторону, несмотря на боль, молотками стучавшую в висках.
– Все пройдет, надо подождать совсем немного, и все пройдет!
Бертий прищелкнула языком, что было у нее признаком сильнейшего раздражения. Наверняка догадалась о причинах отказа. Но моя паника заставила ее уступить:
– Но это же правда неразумно. Ладно, будь по-твоему… Тебе еще где-то больно?
– Нет, все нормально… только немного саднят ягодицы, чуть-чуть руки и стучит в висках. Надо же, что я устроила!
Она ощупала мою голову, нашла место, которым я стукнулась.
– Изрядная шишка. Ладно, пора двигаться.
Сандро просунул руки у меня под мышками и поднял меня.
Я автоматически поставила поврежденную ногу на пол и еле сдержала вопль, уткнувшись ему в плечо:
– Я не смогу. Не могу идти.
– Я понесу тебя на спине.
Нести на руках не позволяла узкая лестница, так что другого выхода не было. Он повернулся ко мне спиной, я обхватила руками его шею. Он поднял меня, как будто я ничего не весила, стараясь не задеть моей ногой стену. Бертий поднималась первой. Я не заметила ни как мы шли по лестнице, ни как пересекали зал ресторана. У меня кружилась голова. Я с трудом разомкнула веки, только когда мы добрались до кухни. Перепуганный Стефан встретил нас и повел в угол к стулу, пряча глаза, Эмерик растерянно смотрел на меня. Я впервые видела его таким – выбитым из колеи, не знающим, что делать. Нужно было его успокоить. Но мне было совсем плохо, и я ничего не соображала. Сандро осторожно усадил меня на стул. Подошел Эмерик.
– Но, Ортанс… послушай, как ты ухитрилась такое сотворить?
Я ожидала чего угодно, но не этого вопроса.
– Эмерик, ты считаешь, сейчас время для расспросов? – оборвала его Бертий. – Подержи ее ногу, а я приготовлю пакет со льдом. Ей нельзя ставить ногу на пол.
Он присел на корточки и осторожно взял в руки мою икру. Он явно боялся дотрагиваться до меня.
– Да я не знаю… Я не нарочно.
– Догадываюсь, – пробормотал он. – Извини… я…
– Подвинься, – резко потребовала Бертий.
Сандро сменил его, и Эмерик стал рядом, ласково гладя меня по волосам, нежно успокаивая. У Сандро было озабоченное выражение лица. Бертий протянула ему лед.
– Сейчас тебе станет легче, – сказала она.
– Я знаю, но…
От жгучего прикосновения льда у меня перехватило дыхание. Нужно было помочь гематоме рассосаться, не дать щиколотке раздуться еще больше. Боль была нестерпимой, она сверлила, пронзала, словно лезвия бритвы, которые загоняли под кожу. Снова набежали слезы, и я прижалась лицом к Эмерику.
– Ортанс, мне так жаль, это я во всем виноват, – ошарашил меня Стефан.
От его немыслимой реакции я на время забыла о своих муках, подняла голову и поискала его глазами – он стоял в стороне и грыз ногти.
– Ну