умереть. Ханика умела заметать следы, и свидетелей её бегства не следовало оставлять в живых. Женщина погладила прижатый к боку сундучок, в нём была часть её казны, которая должна была обеспечить достойное существование ханской дочери на чужбине. И когда-нибудь эти монеты и драгоценности помогут ей с триумфом вернуться в Казань. Здесь была лишь часть её несметной казны, в ханстве оставались принадлежавшие ей дворцы и имения, то, что она не могла унести с собой.
Гаухаршад затихла, прислушиваясь. Ветер сделался ещё злей, и с каждым новым порывом он всё крепчал. Невольники, опасаясь быть замеченными, не зажигали факелов, но держали их наготове. Чёлн, борясь с ветром, неуклюже входил в Кабан. Косая волна сильно тряхнула его, и ханика невольно вскрикнула. Зачерпнутая бортом вода замочила ноги. Стиснув зубы, госпожа ещё сильней ухватилась за сундучок, молила о быстром достижении берега. Но земли не было видно, кромешная тьма сомкнулась ещё больше, когда пошёл дождь. Над озером зрела буря. Пожилой надсмотрщик с тревогой вглядывался во тьму, торопил невольников. Те, дружно ухая, изо всех сил нажимали на вёсла, но их усилия были напрасны. Желанные берега не появлялись, и судно, казалось, кружилось на одном месте. С трудом зажгли факел, принялись махать им, кричать, но никто не отзывался, только ветер гудел, и волны со свистом накидывались на борта лодки и резким всплеском опрокидывались навзничь. Ханику пронизывала дрожь, одежда промокла, и холод сковывал тело. Она с надеждой оглядывалась по сторонам, высматривала огонёк на дальнем берегу. Но тёмная водяная масса дыбилась перед глазами, как табун взбесившихся жеребцов, и не мелькал спасительный огонь, а надежда покидала обессилевших людей. У одного из невольников унесло весло, другой принялся громко молиться на чужом языке. Надсмотрщик бросил плеть, он указывал на бушующие воды и хрипел, теряя голос:
– Аждаха! Это месть Аждахи. Великий Змей требует жертвы.
– Глупец! – вскричала Гаухаршад. – Кто верит в выдуманные для детей сказки? Если не заставишь рабов взяться за вёсла, пойдёшь первым кормить рыб!
Но обезумевший от страха надсмотрщик не слышал её. Ханика попыталась сама приказать невольникам, но на неё взглянули с такой яростью, что впервые госпожа отступилась. Она затихла, веря, что волны рано или поздно вынесут их на берег, или рассеется тьма, и придёт рассвет, который укажет дорогу. Гаухаршад думала об этом неустанно и не заметила большую волну, пришедшую со шквальным порывом ветра. Волна, как щепку, вознесла судно и сразу низвергла вниз. Лодка перевернулась мгновенно и накрыла собой людей. Холодная осенняя вода объяла барахтающиеся тела. Люди ещё пытались ухватиться за скользкие бока перевёрнутого чёлна, но его вырвало из мечущихся рук и унесло прочь.
Когда тёмная глубина потянула за собой Гаухаршад, она не поверила тому, что это происходит с ней – могущественной и неуязвимой. Судьба всегда хранила её, она помогала спасаться от чужой зависти, последствий глупостей и неосторожностей.