телевидению судьбу нового вида искусства и нового способа людского сближения. Хотелось довериться его прогнозам. Возможно, этим прогнозам еще настанет время сбыться. Но тогда, по ходу 60-х, у нас с телевидением, однако, все складывалось не так. Совсем не так. Наверное, особая тема – место “ящика” в доме в первые десятилетия русской жизни без Сталина: как и почему “ящик” стал важен в ее составе, как она – русская жизнь – медленно и неуверенно укладывалась после марта 1953-го. “Ящик” везут с собою, когда переселяются в пятиэтажки всяческих Черемушек (на веселой бумажной обложке большой квадратик экрана обозначен над условными белыми прямоугольничками, беленькие пятиэтажки и дома повыше). Возникает во множественном числе жилье частное – коммуналкам возникает антитеза высотою в два с половиной метра. В сущности – новый способ бытия. То ли очеловечивание образа жизни, то ли истолчение его в пыль[39].
В русской словесности мало закреплены первые недели после марта 1953-го. Тем дороже строчки о столице, еще не очнувшейся от сталинских похорон: “Вот был он – и вот нет его, гиганта и героя…”[40].
Москва была не грустная
Москва была пустая.
Нельзя грустить без устали.
Все до смерти устали.
Остановившись в точке, до которой довел свои бдения у голубого экрана Владимир Саппак, работавшие над его записками Соловьева и Шитова предложили “Новому миру” цикл работ – “портреты людей, которые так или иначе, в тех или иных целях создавали и варьировали то, что станет именоваться СМИ – средства массовой информации, они же – средства общения с людскими множествами”. В качестве основоположника такого общения выбрали Алексея Суворина, первого русского медиамагната, издателя одиозного “Нового времени”, “организатора, идеолога и гения обыденного сознания”.
Работу, сотворенную в середине 60-х, тогда не напечатали. По воспоминаниям Соловьевой, второй в цикле предполагалась статья об “Огоньке” в его противостоянии с редакцией Александра Твардовского. “Огонек” существовал давно. После смерти Сталина тонкий иллюстрированный журнал получил в свое распоряжение Анатолий Софронов, автор конъюнктурных комедий, возглавивший в конце 1940-х годов антисемитскую кампанию против театральных “критиков-космополитов”, в число которых входила и Соловьева.
Как пишет Соловьева, Софронов повел журнал “умело и убежденно”: “Он видел своими подписчиками обитателей всяческих Черемушек, был рад за них на их скромных личных квадратных метрах. Желал им спокойной жизни, печатал для них в каждом номере репродукцию приятной картины. Заботы, которые душевно потрясали читателей «Нового мира», от своих читателей он отводил… Вслед за Сувориным Софронов создавал печатную империю с имперской властной установкой на агрессию, с установкой на расширение и с истинно здешними комплексами: нас не любят и не ценят”[41].
Главным