месте. Сначала мы обыщем жилье Ингер Паульсен, потом все остальные помещения.
– Вы шутите?!
– А похоже?
Покойная Ингер Паульсен делила маленькую девятиметровую келью с Перниллой Мадсен – сейчас та дежурила в центре управления. Двухъярусные койки были застелены голубыми простынями. На белых рундуках для белья стояли буквы А и Б. Висевшие на штангах шторки и два крошечных телевизора – под потолком для одной жилички, в углу под верхней полкой для другой – создавали некоторый уют. На стене напротив двери – окно в мир – маленький иллюминатор. Дополняли картину несколько полок, стол с двумя ноутбуками и два стенных шкафа по бокам от входной двери.
– Обстановка может показаться спартанской, – в спину Кирстен прокомментировала блондинка, – но они проводят на борту всего пять месяцев из двенадцати и, если не работают, сидят в столовой или в кафетерии. У нас есть спутниковое телевидение – фильмы показывают на большом экране, три бильярдных стола, кинозал, гимнастический зал, библиотека, музыкальная комната и сауна.
Кирстен сняла куртку и повесила ее на стул – в каюте стояла африканская жара, особенно по сравнению с колючим холодом за бортом.
– Хуже всего приходится на Рождество и в Новый год, – добавила женщина. – Трудно быть вдалеке от своих…
Монотонная речь. Скрытая враждебность.
Кирстен проверила рундуки и ящики стола, посмотрела на полках. Женское белье, майки, джинсы, какие-то записи, детектив карманного формата с загнутыми углами, диски с видеоиграми… Ничего. Пустышка. Легкая вибрация передавалась по переборкам – двигатель? вентиляция? воздушный насос? Женщина говорила не закрывая рта, но Кирстен не слушала. Она отметила для себя, что одна койка застелена по-военному аккуратно, другую можно использовать в качестве наглядного пособия «здесь спит неряха».
Черт, как жарко. Просто пекло какое-то. Пот стекал из-под лифчика на спину и живот, голова грозилась мигренью.
Каспер закончил со шкафами, знаком дал понять: пусто! Они вышли в длинный коридор.
– Ведите нас в каюты мужчин, находившихся на берегу в вечер убийства, – велела Кирстен.
Блондинка моргнула. Уничтожила легавую суку взглядом; язык ее тела кричал: «Задушу, гадина!» Затем повернулась на каблуках и пошла по толстой ковровой дорожке голубого цвета, заглушающей шум шагов, указывая то на одну, то на другую дверь. Кирстен кивнула на две ближайшие:
– Открывайте.
Каспер заглянул в первую каюту, удостоверился, что там никого, и отправился в следующую. Блондинка стояла столбом и наблюдала за ней. За ней – не за Каспером. Плевать… Через пять минут стало ясно: здесь тоже ничего.
Вибрация не прекращалась (будто пульсировали внутренности платформы), проникая ей под череп. Кирстен было жарко, голова кружилась, взгляд блондинки сверлил спину.
Она перешла к следующей двери, обследовала каюту. Точная копия предыдущих. Открыла один из рундуков. И сразу увидела. Среди других тряпок. Женское белье. Испачканное. Кирстен обернулась.
– Эту каюту занимают женщины?
Блондинка покачала головой.
Кирстен продолжила