до пятидесяти пяти, – проговорила Елена Васильевна. – А все из-за проклятого перстня. Дочка, обещай продать его завтра же – сегодня все магазины уже, наверное, закрыты. Продай, деньги понадобятся на похороны и на жизнь.
Галя открыла рот. Черные, сросшиеся на переносице брови удивленно приподнялись:
– Какой перстень? – проговорила она, заикаясь. – Ты мне раньше не рассказывала.
– Этот старинный перстень я нашла на остановке автобуса, – продолжала Елена Васильевна. – Нашла и указала на него твоей бабушке. Лучше бы я этого не делала, потому что с него начались все наши несчастья. Твой отец, дед, бабушка… – Она снова стала задыхаться. Лоб покрылся потом. – Доченька, позови врача, мне плохо. Перстень лежит в деревянной шкатулке, где бабушка хранила серебряные ложки.
Она упала на подушку, а Галя опрометью бросилась в коридор. Герман, словно предчувствуя такой исход разговора, стоял возле двери. Увидев бескровное лицо девушки, он все понял и крикнул медсестре:
– В палату, живо!
Галя опустилась на жесткий стул в коридоре. Она не заметила, как к ней подошел Слава и взял ее холодную руку.
– Герман всегда творил чудеса. – Он попытался утешить бывшую жену. – И в этот раз ее вытащит, вот увидишь.
Девушка ничего не ответила, пытаясь вспомнить какие-нибудь известные ей молитвы, но в голову, как назло, лезла всякая чепуха. Наверное, сработала защитная реакция организма. Только от чего разум старался ее защитить? От смерти близкого человека? Что же там делает Герман? Почему так долго?
Будто бы услышав дочь своей пациентки, красный, расстроенный врач вышел из палаты. Когда он взглянул на Галю, в его лазурных глазах стояли слезы. Галя вскочила, как солдат при виде командира, и дико закричала:
– Нет! Нет! Только не это! – а потом упала на холодный, недавно вымытый пол.
Глава 3
Она очнулась в незнакомой комнате на кушетке, застеленной клеенкой. Слава склонился над ней с заботливым лицом.
– Как ты себя чувствуешь?
– Мама… – еле выдавила Галя. Бывший муж опустил голову.
– Да, моя хорошая, произошла остановка дыхания, а потом сердца. Герман ничего не мог сделать. Я видел ее снимки. Рак сожрал все легкие, представляешь? Герман выписал дорогие лекарства, потому что не хотел лишать тебя надежды. Он знал, что речь идет не о месяцах, а о часах.
Галя молчала, вытирая слезы.
– Родная моя, подумай, какая бы жизнь ее ожидала, если бы ты забрала ее домой, – продолжал Слава. – Жуткие боли, постоянные плевральные пункции, чтобы откачивать жидкость… Такие больные молят об эвтаназии, которая в нашей стране запрещена. Самое печальное то, что они все равно умирают, и старания родственников ни к чему не приводят.
– Ничего, – Галя кусала губы. – Пусть она пожила бы еще немного. Я облегчила бы ее страдания.
– Да, да, – не стал спорить с ней Слава. – Давай я отвезу тебя домой. Нужно готовиться к похоронам, – он почесал выбритый затылок. – Знаешь что? Хочешь ты этого или нет, я не оставлю тебя в такую трудную минуту. Завтра утром я уйду в отпуск за свой счет и