лет назад самим Аврело.
Каждую зарю упорный сын Сальвадора встречал единоличной тренировкой, пока остальные еще не предавались сну. Ни погода, ни усталость не могли помешать Ракши в его стремлении к непобедимости.
Кротко преклонив пред гербом колени, он молился Илакелю, готовясь к беспощадным тренировкам. А после завершения ритуала четырнадцатилетний мальчик несется по площади, подобно буйному ветру.
Очерствевшие кости его кулаков и голени наносят удары по веревкам, намотанным на деревянном чучеле.
Спустя час, после каши на завтрак, в Эллипсион вступают пожилой Алмоний, кандидаты и воины ордена. На граните тренируются воины ордена отдельно от пока недостойных кандидатов, занимающихся на песке. Как обычно, недооцененному мальчику не достается партнера.
Алмоний, давно приметивший талант в юном даровании, наставляет:
– Ракши, встань с Граносом.
Гранос был самым перспективным среди кандидатов. Темноволосый мужчина состоял сплошь из сухих мышц. Неодолимая щетина лишний раз подчеркивала мужественность его строгих глаз и сломанного носа.
Ракши бился очень быстро, но более опытный партнер оказался еще быстрее и намного сильнее. Спарринговались они в полную силу, и обоим приходилось нелегко. Постоянно проигрывающий мальчик нисколько не уставал, а партнер вскоре изрядно запыхался. С каждой атакой координация принца превосходила все ожидания. Уже сейчас мужчина видел в Ракши непревзойденного воина, если тот сумеет не свернуть с верной «тропы».
Эпизод 18
ДОБЫЧА
Солнце восходит над тропиками, пробиваясь сквозь воздушные облака. Согнувшиеся под недавним гнетом безжалостной жары деревья, наконец, потянулись к небу, утолив изнурительную жажду. В маленьком лагере де Лара еще слышен легкий стук последних капель ночного ливня. Его команда теперь имеет возможность вдоволь напиться и восполнить запасы воды. Как обычно, повинуясь чувству долга, граф первым встречает рассвет. Подняв на ноги остальных, приказывает скорее разбудить Амадея, чтобы двинуться в путь. Собирая чертежи и рукописи в своих палатках, о вопрошающе смотрит на бесцеремонно забежавшего Гермэка.
– Милорд, мы не можем ни зайти, ни разбудить Амадея. Дерево перекрыло к нему проход, а сам кузнец не отзывается.
Манрике выскакивает из покоев и, устремившись к палате толстяка, кричит:
– Лами, быстро ко мне.
Лами, собирающий свои вещи, бросает все и бежит к командиру.
– Здесь.
– Проникаешь внутрь и докладываешь, что там.
– Но я не смогу…
– Выполнять.
Граф, желая оценить обстановку, немного отходит от лагеря. Под мокрой густой зеленой растительностью он обнаруживает на земле еле заметную вмятину. Опускается на одно колено и ладонью убирает траву в сторону. Присматриваясь, понимает: это след. «Олень», – думает граф.
Забравшись на лежачее дерево, которое перекрыло вход к Амадею между каменной глыбой, актер пытается придумать, каким образом исполнить приказ. Но он