Глубокоуважаемый микроб. Кир Булычев

родного города, и он с гордостью хозяйственника отмечал, что нынче эта улица уже покрыта асфальтом и тем избавлена от пыли, а деревья по сторонам выросли и дают густую тень.

      Девушка и юноша взялись за руки и пошли к скверу, который зеленел неподалеку.

      – Теперь здесь детский городок, с качелями, – сообщил Удалов своей соседке, но та отчужденно взглянула на него и отвернулась.

      Кадр сменился другим. Тот же молодой человек и та же девушка купались в неширокой голубой речке. Ивовые кусты опускались к самой воде, а в глубине золотыми тенями проскальзывали рыбы. Юноша плыл на тот берег, к соснам, а девушка стояла по пояс в воде и кричала ему:

      – Вернись, потонешь!

      Следующий кадр. Вечер. Неподалеку играет оркестр. Девушка и юноша идут по темной аллее, и вдруг девушка останавливается и смотрит на юношу в упор. В темноте ее глаза горят как звезды. Они растут, заполняют весь экран… Зрители затаили дыхание.

      – Теперь, – прошептал Удалов уборщице, – мы обеспечили в парке освещение, и темных аллей практически не осталось.

      – Отстаньте, – прошептала раздраженно уборщица, и Удалову стало даже обидно из-за такого невнимания к его деятельности по благоустройству.

      Юноша осторожно дотронулся губами до щеки девушки, она резко повернулась и побежала прочь. Он за ней… Вот они вбежали в освещенный круг у танцевальной веранды, где играл маленький, из четырех человек, оркестр, толпились, щелкая семечки, парни и стайками щебетали девушки.

      – Да, – вздохнул Удалов. – Здесь и я когда-то бывал…

      …Вот юноша и девушка плывут по веранде в танце танго.

      Юноша робко прижимает к себе тонкий стан девушки и смотрит на нее влюбленными глазами.

      Оркестр замолкает, но они продолжают стоять посреди веранды, не замечая, что музыка кончилась.

      И тут к ним подходит высокий парень и произносит срывающимся баском:

      – Уходи отсюда. Чтобы ноги здесь твоей не было. И чтобы тебя рядом с ней я больше не видел.