от тяжелого мешка, потому он лишь посмотрел в небо. Белые облака продолжали свой извечный путь ниоткуда никуда, мирно и спокойно. В одном из них ему привиделась толстая черепаха, и только он захотел придумать ей прозвище, как неожиданно его череп словно налился магмой, отчего юноша съехал на землю и схватился за голову с тяжелым стоном.
Аврелиана заполнило отчаяние, как будто инородное, как если бы это был яд, хищно расплывающийся по его венам. Он забился в агонии, ему казалось, что его тело покрылось хитросплетением ниток, и таинственный швей принялся резко их затягивать. Из-под закрытых век он увидел, что его на мгновение накрыла огромная тень. Затем резкий порыв ветра обдал Аврелиана холодом до костей, после чего боль прошла. Слезящимися глазами он посмотрел в ту сторону, куда двигалась тень, и обомлел: в небе стремительно удалялся огромный красный дракон, с древним шрамом от левого крыла до кончика хвоста.
В холодном поту молодой человек вскочил и понесся в сторону дома, бросив свой мешок лежать на земле. Он так спешил, что весь покрылся синяками от ударов по то и дело встречавшимся по пути веткам, несколько раз он падал, но продолжал стрелой нестись домой. Ближе к Контанто картина вечного покоя сменилась, все деревья были скручены, выгнуты разнообразными дугами и зигзагами, и это зрелище придало еще больше скорости ногам юноши. Впереди он увидел один из домов и замедлился.
«Если дома стоят, то значит все в порядке» – подумал он, пока тщетно пытался отдышаться. Его легкие норовили вылезти из горла, а сердце стучало громче ломающихся веток под ногами. Медленным шагом он подошел к деревушке, и его потрясала тишина, ужасающая в такое время суток в месте, где живет немало людей. Он остановился и с надеждой стал вслушиваться, в надежде услышать хоть какой-то человеческий звук, но в воздухе не было даже пения птиц, не говоря уже о разговорах. Аврелиан вновь ускорился, и, миновав угол того дома, вскрикнул от ужаса. На крыльцах, посреди дороги, в дверях – везде лежали мертвые тела его соседей, и все застыли в неестественных позах, выгнутые, как те деревья, и с застывшим выражением ужаса на лицах. Притом крови нигде не было видно, трупы были совершенно целыми, словно их просто отравили.
Аврелиан не успел ничего подумать. Он бросился к своему домику. Влетев на крыльцо, которое так и не починили за много лет, он дернул дверь, но она не поддалась. Тогда он просто выбил ее невесть откуда взявшимися силами и влетел внутрь, после чего сразу же выпрыгнул обратно. Он стал задыхаться, взгляд путался и искал себе место, резкая боль в груди пронзила его, как ледяное копье, при виде лежавшей на полу лицом от двери матери. Аврелиан сел на ступеньки и схватился за голову. Слез не было, только страх и пелена, застлавшая мысли. Он сидел так долгие пять минут, не пошевелив ни единым мускулом. На пару мгновений его взгляд прояснился и вцепился в еще один труп. Новая волна боли прошла по телу, и юноша закричал, после чего бросился в лес. Он несся, не разбирая дороги, но скривившиеся деревья не позволяли его разуму покинуть мертвый дом. До самого вечера он бегал, кричал,