.

тонка. Скрипнула дверь. Легок на помине!

      – Проснулась?

      – Да. – в его руках был кашемировый голубой палантин.

      – Сквозняки. – пробормотал он, неловко накинув его мне на плечи. – И зима скоро.

      – Спасибо, Киллиан.

      – Пожалуйста. – мужчина довольно улыбнулся и обнял.

      – Может, прогуляемся? – предложила я.

      – Впервые зовешь с собой, – он развернул меня лицом к себе. – В чем причина?

      – В том, что тогда удастся избежать неприятностей. – моя улыбка была максимально искренней.

      – Верно, одна ты их находишь в совершенстве!

      Поверил. Хорошо. Мы вышли из замка. Покрытая изморозью трава похрустывала под ногами. Изо рта вырывались клубочки пара. Да, зима совсем скоро. Я молчала, отдав всю власть вибриссам. Они почему-то вели в противоположную от старого замка сторону – к темно-зеленой ленте леса. Не послушавшись, я все-таки утащила Киллиана к полуразрушенным клыкам на обрыве, тщательно забалтывая.

      В руинах не было ничего – пустой, едва стоящий на скалистом выступе остов напоминал шкурку давно умершего насекомого – чуть тронь, рассыплется в прах. О библиотеке не шло и речи. Сдавшись, я подчинилась «усам» и не пожалела – по мере приближения к небольшому лесу кончики пальцев начало едва ощутимо покалывать. Значит, направление верное.

      Сначала мы набрели на укрытую соснами огромную деревянную беседку, которая выглядела так, будто была вырезана из слоновой кости. Внутри стремилась ввысь с квадратного постамента мраморная скульптура – два ангела стояли обнявшись, устремив полные любви взгляды друг на друга. Смотреть на них приходилось задрав голову, это словно подчеркивало их уникальность и недосягаемость для простых смертных.

      – Твои родители? – тихо спросила я, увидев, с какой болью Киллиан на них глядит.

      – Да. – прошептал он в ответ и с горечью скривился. – Мне никогда не имелось места в их идиллии!

      Можно ли винить двух падших Ангелов за то, что их отпрыск стал тем, кто он есть? Черт его знает. Они произвели его на свет, но понятия не имели, как быть родителями существу, которое постоянно напоминало им о неминуемой расплате за Грех.

      Погрузившись в невеселые мысли, я пошла дальше. Мужчина последовал за мной. Солнце поднималось все выше, но теплее не становилось. Наоборот, холод только усилился, когда мы зашли вглубь леса, где широкие сосновые лапы почти не пропускали живительный свет к зарослям хилого папоротника, выживающего из последних сил. Зато мху здесь было раздолье, и он, пользуясь этим, расползался во все стороны зеленовато-желтым покрывалом, жадно пожирая пространство, по-хозяйски подбирая под себя упавшие стволы, камни и тропинки.

      Перед большим строением с колоннами, который я приняла за еще один склеп, мох все же спасовал. Впечатленный размерами этого гиганта, он кружил вокруг, присматриваясь и выжидая, втихую посылая захватнические споры вперед – как разведчиков. Когда-то белые колонны уже покрылись легчайшим зеленым