Было реально не по себе, когда жажда берет вверх и так хочется пить, а за тобой наблюдает опасный хищник, и кажется, что он вот-вот сорвется и растерзает. Но он лишь только наблюдает. Опустошив второй лист, Амелия бросила взгляд на свои ноги. Ее тело лежало на огромной ветке ели, иголки ветви впивались в раны, ткань, которая скрывала открытую рану, растрепалась и ослабла, выпустив пруты, которые как-то сдерживали переломанную ногу, пропитанную кровью.
– Почему ты меня не растерзал? Почему не убил? Не съел? – обозлилась на него девушка. Закрыв лицо руками и зарыдав от обиды, что смерть ее не освобождает от мучительной боли. Тишина. Немного успокоившись, убрав руки с лица, ее глаза не обнаружили вокруг себя волка. Куда же он подевался? Может, мне уже кажется?
Сомнения взяли верх. От потери крови у меня помутнение? Ну какой волк будет сидеть и смотреть на свою жертву, это все фантазии, у меня галлюцинации! Нужно поесть! О, лопух!
Объевшись корешков, напившись росы, Амелия обработала свои раны, перевязав их листьями лопуха, его здесь много. На миг стало как-то легко. Откинувшись назад, девушка, попыталась насладиться солнечным днем, вспоминая долгие походы с бабулей в лес.
Огромное поле всевозможных трав, цветов, по которому рассекает рыжеволосая девочка лет пяти. Ее босые ноги так ловко обходили мелкие камешки, колючки неведанных ей растений. Веселый и задорный смех отдалялся от идущей за ней Амелии Петровны, которая тревожным голосом выкрикивала имя своей правнучки. Девочке было так хорошо, она по-настоящему радовалась этим цветам, грозному лесу, который стеной встречал у кромки поля, солнцу, бабочкам, которые взлетали от того, как девочка касалась ногой или рукой цветов. Амелия не чувствовала опасности, хотя бабуля часто ей твердила про нее. Ей казалось, что мир прекрасен и не опасен, а бабушка только все придумывает. Но все же у самой кромки леса Амелия остановилась, ее смех преобразился в оглушительный визг.
– Николо! – послышался бабушкин грозный голос позади испугавшейся девочки.
– Милая моя! Это всего лишь я! Твой дед! – Выходя из темного леса с тяжело набитым мешком за плечами, держа в одной руке ружье, а в другой серо-голубые шкуры зайца седоволосый огромный человек!
Страх переменился веселым детским голоском.
– Деда!
– Милая моя девочка! – вскликнул мужик, сбрасывая мешок с плеча, откидывая ружье в сторону и привстав на колени, обнял малютку. Его огромные руки окутали тело ребенка, и казалось, что она лишь прекрасная бабочка в его объятиях.
– Николо! – Приблизился бабушкин голос сзади девочки, присаживаясь рядом с ними, срывая голубой василек.
– Как же я по вам скучаю! Милые мои! – Слеза запуталась в глубокой морщине под глазом.
Миниатюрная ладошка Амелии Петровны подхватила слезу, и она с трепетом в голосе произнесла:
– Николо! Ты всегда можешь к нам вернуться, мы тебя любим, ты ведь знаешь!
– Да! Деда! – встревожил детский