прыжков догоняет меня.
– В лагерь.
– А как же награда?
– Мне ничего не нужно.
– Так куда же ты идешь?
Я действительно с ним разговариваю. Веду диалог с кроликом! Но последний вопрос заставляет меня снова озираться по сторонам. Никакого палаточного лагеря. Нет ни силуэтов кустов, которые там напугали меня. Ничего. Только расстилающиеся во все стороны плато с чуть светящимся песком.
– Освободи еще одного – и сможешь вернуться. – Кролик прядет ушами и прикрывает один глаз, будто подмигивая мне.
Немного удивляюсь тому, что могу различать такие детали в темноте. Так ведь он светится! Этот маленький болтливый ушастик люминесцирует ярче песка. Этот незначительный факт почему-то становится решающим для осознания ситуации. Я все-таки попала в сказку. Наяву. Не в своем воображении. Я в сказке!
– Иди за мной! – пафосно восклицает зверек.
– Хорошо, – неожиданно для самой себя соглашаюсь. Алиса следовала за белым кроликом, а мне достался серый, но зато немного светящийся.
Едва поспеваю за шустро прыгающим зверьком. Песок под ногами уже давно перестал переливаться, плато кончилось, и теперь я иду вверх по горному склону. Взошедшая луна указывает мне дорогу, шерстка кролика светится ярче, приобретая серебристый оттенок.
– Вход здесь. – Кролик присаживается на задние лапки, вытягивая передние влево. Я смотрю туда, куда указывают конечности зверька, но ничего особенного не вижу. Только веретенообразный булыжник в половину моего роста на склоне горы. Такие камни уже не раз попадались по дороге, они называются «вулканические бомбы» – комки выброшенной лавы при извержении, застывшей в полете.
– Ты предлагаешь мне это сдвинуть?!
Так и знала, что вся эта затея со мной сумасшедшей в компании безумного кролика обречена на провал. Мне никогда не передвинуть этот булыжник!
– Человечество совсем поглупело за последние пятьсот лет или ты просто выдающийся представитель своего вида? Я разве говорил, что камень нужно двигать? – Кролик не упускает случая пройтись по поводу моего интеллекта.
Испытываю желание пнуть мелкую пушистую пакость. Слишком быстро что-то удивительное начинает раздражать.
– Portas aperire, unique sanguine1. Значит, не «sanguine», а «liquor2»?
– Что ты там бормочешь? – интересуюсь у кролика, перешедшего вдруг на другой язык.
– Пророчество гласит, что меня и его может пробудить Избранный с помощью своей уникальной крови. Так что режь палец и прислоняй к камню.
– Но ты проснулся без моей крови! – Идея ранить себя ради какого-то ритуала мне не нравится. Я, действительно, не в себе: притащилась за светящимся кроликом на гору и спорю о том, каким образом это все случилось!
– Режь!
Меня продолжают глодать сомнения.
– Ты сказал «liquor»? Я точно помню, ты это слово сказал, когда бормотал про пророчество! Это же означает «жидкость», да? Ты проснулся после того, как я на тебя… Ах-ха! Это же тоже телесная