работы, как ваша, называются паразитизмом! Вы паразитируете на людях. Что вы можете знать о самой сути договорных отношений, не имя за плечами ни дня практики?!
– Но ведь наука нуждается только в статистических данных, – ответил я, стараясь придать голосу стабильность; но это трудно, когда твое детище критикуют только из-за того, что оно чуть умнее других. – Науке не нужен эмоциональный опыт. В этом смысле докторская диссертация, решающая множество проблем договорного права есть суть научного прогресса. Юристы-практики, застоявшиеся в своей деятельности, не станут изучать возможности сократить объем работы. Им нужно кормить свои семьи. Эту работу можем сделать только мы.
Ожидание в коридоре томилось долго, мучительно долго. Я до крови надгрыз ногти (старая привычка, от которой я вроде как избавился), избегался в туалет, выходил покурить, просто сидел, уставившись в потолок. Когда двери зала открылись, меня пригласили в зал и сообщили, что диссертация успешно защищена, я смог наконец-то осознать, что это – все. Я вышел на улицу и сел на лавочку. Курить не хотелось, ничего не хотелось. Страшно болела голова. Возле меня присел человек и закурил вонючую сигарету, от которой меня затошнило. Я хотел встать и уйти, но человек со мной заговорил:
– Когда какие-то люди рушат работу других людей, это никогда не проходит без последствий. У вас нет будущего, хоть вы и думаете иначе.
Это был председатель совета, доктор юридических, экономических и философских наук, академик РАН, профессор Илья Вадимович Шорин. Он смотрел на меня зло, словно я убил его любимого кота.
– И одно дело, когда такие вещи происходят в смежных областях, и совершенно другое, когда за это присваивают звание доктора наук. Вы понимаете, что ваша диссертация уничтожила специалистов? Понимаете, что вы забрали студентов у ВУЗов, а у людей отняли работу? Вы их всех признали ненужными и неважными, потому что их работу, за которую они получали награды, зарплату и чувствовали себя значимыми людьми, отдали машинам?
– Нет смысла противостоять прогрессу, лучше его возглавить, – ответил я заплетающимся языком. Мне было очень плохо, как никогда в жизни, даже после самых страшных студенческих попоек.
– Для вас закрыт доступ в академические круги, – сказал Илья Вадимович. – Сегодня вы совершили массовое убийство, и вам не сойдет это с рук. Вам не место среди людей науки. Наука должна продвигать, делать лучше, а не убивать.
– Скажите это ядерщикам-физикам.
– Если у вас и был шанс стать договорником в каком-нибудь крупном предприятии, то теперь нет, потому что ученые в вашем лице доказали, что чтобы составлять контракты не надо мозгов, достаточно включить компьютер. И в науке вам не место.
– Но ведь смарт-контракты уже давно используют. Это ни для кого ни новость.
– Но никто и никогда не говорил об этом с кафедры, защищая при этом докторскую диссертацию. Это практиковалось как баловство. А теперь это научно доказанный факт. Вы думаете,