иногда до Каспия, до Белого моря, иногда далеко за "Камень" (Уральский хребет), внимательно осматривали проходимые ими местности, а по возвращении домой делались руководителями и указателями "пути" для своих соотечественников, в их, часто весьма далеких и удивительно смелых налетах за добычей. От знания "пути", ловкости, изворотливости таких "вожей" обыкновенно зависел, главным образом, счастливый исход вятских набегов,4 которые совершались большею частью, незначительным числом смельчаков, но непременно – "изгоном", "искрадом", внезапно, и дали себя знать не только Москве, но и грозному еще тогда Сараю. Из этих "вожей", смотря по относительной их опытности и умелости, избирались вятчанами для походов как вожди небольших отрядов – "ватаманы", так и главный предводитель – "воевода".
Звание и таланты "вожа" нередко переходили от отца к сыну, что и неудивительно, так как "вож", отправляясь с небольшим числом спутников, например, за соболем "за Камень" или за товарами востока "в землю татарскую", к берегам Каспия, обыкновенно, в числе спутников, брал с собою и сына, чтоб ознакомить его с "путями" тогдашней торговли и добычи. Яков Пугвин, славный "вож" средины XV века, "водивший" вятчан на Сысолу, Вымь и Вычегду, а потом бывший первым между тремя выборными "земскими воеводами" на Вятке, имел сына Константина; а этот Костя Яковлев Пугвин, уже выселенный из Вятки в 1489 г, в свою очередь был "вожем" в 1499 г. в отряде князя Семена Федоровича Курбского во время похода последнего в землю Югорскую и на Вогуличей. То же можно сказать о вятчанине XV века, прозванного "Мышкою" и его внуках. Прозвищ в древности, особенно на Вятке, без причины не давали; ими обыкновенно обозначали выдающуюся способность, черту характеpa, склонность человека. Если древние вятчане дали известному лицу прозвище "Мышка", навсегда оставшееся за ним и его сыном и внуками, то, конечно, хотели этим указать на необыкновенную юркость человека, уменье его прошмыгнуть, проскользнуть незаметно там, где другие обыкновенно попадали в беду. У вожа с таким характерным прозвищем, жившего приблизительно в конце XIV или начале XV века был сын Алексей и внуки "Оникей и Юрий Алексеевы Мышкина", которые вместе с Яковом Пугвиным, в половине XV века были "воеводами земскими" на Вятке, и которым адресовано было столь известное послание митрополита Ионы. Может быть из рода Мышкиных и сыном воеводы Юрия Алексеева был и воевода Костя или Костяй Юрьев, громкая молва о котором в XV в. пронеслась по всему Поволжью, и даже далее – от Сарая до Устюга и Москвы.
К.Юрьев обладал замечательным полководческим талантом и большинство походов под его началом увенчались успехом. Но самой блистательной страницей вятской ратной истории был набег на столицу Золотой Орды – г.Сарай, который совершила вятская дружина во главе с ватаманом К.Юрьевым в 1471 году. Не без подстрекательства может быть Москвы, где напрягали тогда все силы для борьбы с Новгородом и в то же время крайне опасались нападения со стороны Польского короля Казимира в союзе с Ахматом, ханом Сарайским, на Вятке решено было сделать внезапное нападение