Войга. Хроники. И. Сказитель

в нетерпении спросил одноглазый.

      Мужчина поднялся с колен и, вытащив свой меч из пояса, всадил его в беднягу.

      – Оно, – с грустью подтвердил Глава, изымая орудие из тела убитой. – И уже давно. Въелся в них по самое не хочу.

      – Может, зря, – испуганным голосом спросил молодой парень. – Может, к Марьянке их свезем? Выходит?

      – Кого можно будет спасти – заберем, а остальных… – он еще раз посмотрел на окровавленное лезвие своего меча. Сколько же отрицания было в этом приговоренном взгляде, – сам понимаешь.

      – Когда же эта падла уже нажрется?! – с ненавистью произнес один из мужей.

      – Никогда, – отрешенно ответил ему одноглазый и первым двинулся вслед за своим предводителем, навстречу истошным крикам ни в чем неповинных людей.

      Картина, что предстала перед их глазами, была не нова для путников. Нет, они встречались с этим безумием уже ни раз. Но каждый раз она вызывала в них ненависть. Каждого из них она заставляла окунуться в печальные моменты собственного прошлого. Моменты, которые они рады были бы забыть.

      – Все готово, всех собрали, – сообщил мужчина с перевязанной ладонью своему предводителю, который, облокотившись на забор, наблюдал, как солнце медленно исчезало в зареве багрового заката.

      – Иду.

      Они подошли к бревенчатому загону для скота, где были собраны оставшиеся живые жители этого поселения. Кто-то был привязан к столбам изгороди, а кто бешено метался по всему загону. Некоторые катались по грязной земле, натыкаясь друг на другу, разрывая собственную одежду вместе с кожей, а иногда в беспамятстве колотя и лежащего рядом соседа.

      Глава поморщился:

      – Почему не всех связали?

      – Так это… Веревок не хватило, – попытался оправдаться мужчина.

      – А в деревне сыскать еще не догадались?

      – Так… Собрали все, что было, – он виновато потупил взор.

      Предводитель вздохнул, пытаясь вместе с воздухом выпустить из своей груди и тягучую грусть.