Хорошая у тебя память. А я вот тогда не узнал.
– Не распознали ведьму вовремя?
Инквизитор вдруг рассмеялся.
– С чего ты решила, что ведьма?
Феда надменно вздернула подбородок.
– У меня метка! – Не стесняясь, она расстегнула блузку, обнажила плечо.
Инквизитор подошел. Осторожно провел пальцами по плечу девушки. Коснулся упругого волоска, недавно выросшего в самом «перекрестье». От этого прикосновения по телу Феды прокатилась волна жара, и кровь прилила к щекам.
– Да будет тебе известно, Федора Птах, – Старж склонился к ее уху, – что ведьмовская отметина исчезает, когда девочка становится девушкой. Так что это обыкновенная родинка. Вернее, очень симпатичная родинка.
И вновь волна жара по телу…
– Но я же убила чугайстера. – Феда не желала сдаваться. – И нявку отправила обратно за грань!
Старж отстранился, посмотрел на нее внимательно.
– Надеюсь, чугайстер получил по заслугам. Среди них попадаются те еще негодяи, профдеформация, знаешь ли. Что касается нявки… могу сказать одно – ты уникум, Федора. Таких, как ты, можно по пальцам пересчитать. Во всяком случае, сейчас у нас нет ни одной женщины-инквизитора.
– Что? – Феде показалось, что она ослышалась.
– Добро пожаловать в Орден, сестра. Да погибнет скверна!
Григорий Панченко
Старший
Роман «Казнь» – один из самых загадочных в палитре Дяченко. Он не только о любви, но о тайне творчества, о смысле жизни и еще об очень многом. Исходный мир довольно похож на наш, никакой магической подкладки он вроде бы не содержит. Впрочем, место действия – некая альтернативная реальность: вполне обычная восточноевропейская страна, но на наших картах она отсутствует. А потом возникают и другие альтернативные реальности, Модели: «Мир правосудия» с вампирами-адвокатами (без малейшего намека на переносный смысл), условно средневековый «Мир Провидения», «Мир начала времен»… «Мир безвременья»…
По всем этим мирам главной героине романа Ирене Хмель предстоит пройти. Путь между ними рассчитан только на нее – но внимательный читатель вправе предположить, что миры связаны еще и чем-то вроде «кошачьего лаза» (существует ли вообще мир, недоступный для кошек?). А в исходном мире у Ирены есть пес, страж дома и друг, которого зовут Сэнсей. И по меньшей мере в первых двух мирах она встречает его двойников.
Может быть, этот путь между мирами окажется проходим и для пса?
Он сам не понял, что заставило его прервать свой путь вокруг дома: любовь, ярость или страх. Только что «держал периметр» (слышал такое определение; запомнилось) и вдруг, без видимых причин, ощутил бесполезность этого.
Бессмысленное панцирное существо, вяло ползающее по комнатам, воспринимает дом как сочетание теплоты, еды и удобных мест. В случае чего оно даже не поймет, что его переселили под другую лампу. Серьезный черный д’Ангулем, временами заглядывавший от соседей, по-видимому, вполне представлял, что такое дом, отличал от других пригодных для жизни