ее ярости.
Влажное тепло и безопасность яслей.
Образы одновременно были бессмысленными и полными смысла. Она понимала их на том уровне, что лежал далеко за пределами сознания и познания. Они были ее частью, частью того, кем она была, чем она была. А теперь они стали частью того, чем она становилась.
Она плавала в желейном, уютном тепле, и пыталась спрятаться от света. И звуков. Мурлыкающие, отдаленные звуки где-то вне ее. Внутри нее. Они приходили и уходили, эти звуки – ничего не значащие и значащие всё.
Она снова услышала звуки внутри, и один – гораздо явственнее других. Тот самый, к которому она всегда прислушивалась. Тот самый, который она изо всех сил пыталась вспомнить. Она услышала шепот: «Моя мамочка всегда говорила, что монстров не бывает. Настоящих. Но они есть».
Если бы только она могла понять, что это значит. Может, однажды…
На одну секунду Рэн позволил себе надежду, позволил себе предвкушение. Будут газеты. Книги. Публикации. Награды. Это пока только начало.
Эмбрион плавал в наполненном гелем инкубаторе, и Рэну пришлось признать, что Гэдиман был прав. Он был красивым. Превосходный образец…
Сейчас он был повернут к Рэну спиной, и изогнутый хребет коснулся стекла. В этот момент доктор заметил то, чего раньше там не было.
– Ты это видел? – поинтересовался он у Гэдимана, стараясь говорить спокойно.
– Что?.. – пробормотал тот, после чего уставился на спину образца.
– Вот, – Рэн указал на четыре шишечки по обе стороны от хребта. – Это. Четыре штуки. Точно там, где должны быть спинные наросты.
Гэдиман, заметив их, нахмурился:
– Вы считаете, что у нее начинают развиваться отклонения?
Рэн покачал головой:
– Мы понаблюдаем. Это может означать очередную неудачу с эмбрионом.
– Нет!.. – задохнулся Гэдиман.
– Давай не будем предвкушать неприятности. Если нам повезет, то они могут оказаться всего лишь рудиментами. И в этом случае их можно будет удалить.
Гэдиман выглядел обеспокоенным, и часть его недавней радости куда-то улетучилась. Рэн похлопал его по спине:
– Это все еще значительно превосходит все образцы, что нам пока удавались. Я не теряю надежду. И тебе не следует.
Его помощник снова улыбнулся:
– Мы так далеко продвинулись, и она в прекрасном состоянии. Я надеюсь, что вы правы, доктор Рэн.
«Я тоже», – подумал Рэн, глядя на образец. Он надеялся, что это не очередная шуточка природы за его счет.
Месяцем позже Рэн и Гэдиман снова стояли перед инкубатором. Этот был куда больше первого – почти три метра в высоту и метр в обхвате. Образец, прежде плававший в старом инкубаторе, словно маленькая пробка, теперь вырос и развился настолько, что почти целиком заполнил собой все его пространство.
В лаборатории царила атмосфера предвкушения. Рэн не мог не отметить, что члены его команды часто подходят