коротко кивнул. За столом сидели шестеро. Во главе – престарелый сморщенный мужчинка далеко за восемьдесят. Стало быть, капитанский отец. Рядом с ним – потрепанный водкой мужик в помятой футболке и с еще более помятой рожей. Слева – рыжий, выпаленный солнцем крестьянин лет сорока пяти. В рубахе с подкатанными рукавами, мощный, плечистый, лохматый. Только с полей. Далее – его жена. Толстенная бабенка, едва умещающаяся на стуле, с маленькими глазками и недовольным лицом. Следом за ними – деловой мужик комсомольского виду в дешевом сером костюме не по размеру. Лицо отягощено бременем, в глазах суета и тревога. Женщина его – вульгарная особа с ярко-красными губами, химической завивкой на волосах и в зеленом блестящем платье, в котором она, судя по всему, отмечала свои давно ушедшие тридцать лет.
Капитан представил меня публике и усадил за стол – между папаней и собой. Наталья и дочки суетились на кухне, вынося блюда. Звенела посуда, пищала микроволновка, брызгал ядом ведущий из телевизора. Наступило неловкое молчание, крестьяне тушевались, веселье встало на паузу, и я не спешил брать инициативу в свои руки. Барин ждал, потешался.
– Ну, так и что там дальше-то? – вдруг как-то неуверенно проговорил мужик в костюме, обращаясь к толстой жене рыжего, рассказ которой, судя по всему, прервало мое появление. – Ты не досказала, Тань.
– Ну, а что дальше? – пробудилась та. – Козел он, вот и все. Таких начальников поискать еще надо. Я ему говорю: мне отгул нужен позарез. На свадьбу в Малую Руку надо. Дашка в четверг играет, так дешевле, чем в субботу замуж выходить. И так кредит взяла двести тысяч, все места расписаны.
– А он? – вступила в разговор поклонница химических завивок.
– А что он? – прыснула толстуха. – Козел же, говорю. «Надо заявление писать, да за неделю»! Тьфу на такого! Свадьба раз в жизни бывает. А работа эта… Ну ее! Да я бы в лицо ему плюнула и ушла с концами.
– И правда козел, – закивала собеседница. – Что же ты?
– А что я? – развела руками Таня. – Работать буду, что еще делать? Где ж работу у нас найдешь? Приходится терпеть козлов. Дашка обиделась, сказала, что на мое место уже других гостей нашла. А я и подарок уже купила… Вон в «Магните» белье по скидке. Придется сдавать теперь, – и она вздохнула с искренней грустью.
– Слушай, Тань, так Даша твоя уже вроде замужем была, – вступил в диалог алкоголик с запитым лицом.
– Была, – подтвердила баба. – Два раза. Но бог ведь троицу любит!
За столом раздался смех, я улыбнулся. Обстановка начала выравниваться.
– Ну, негоже застолью без рюмки, – разливая самогон, проговорил алкоголик и поглядел на меня как будто с опаской. Соловьев придвинул мне рюмку. Гости старались на меня не смотреть, а если и смотрели, то украдкой, короткими взглядами. Исключением был грузный отец капитана, который не сводил с меня глаз. Он был полностью лыс, в очках, гладко выбрит и весь покрыт морщинами.
– Ну, хлопцы, будем! – провозгласил алкоголик, все выпили. Выпил и я, занюхав самогон малосольным огурцом.