свете настольной лампы под зелёным абажуром бликовал твёрдый переплёт. На обложке, выдержанной в льдистых, холодных тонах, была изображена худощавая женская фигура в странном костюме, напоминающем рыцарские латы. Фоном ей служила большая сфера, в которой отражались какие-то мрачные пейзажи. Вверху стояло имя всемирно известного автора – Иван Ефремов, – а ниже наклонным шрифтом было выведено совершенно незнакомое название: «ЧАС БЫКА».
Ничего не понимая, я раскрыл книгу. Посвящается Т. И. Ефремовой, всё верно. Дальше шло авторское предисловие, которое я принялся читать вслух:
– «Третье произведение о далёком будущем, после „Туманности Андромеды“ и „Сердца Змеи“, явилось неожиданностью для меня самого. Я собрался писать историческую повесть и популярную книгу по палеонтологии, однако пришлось более трёх лет посвятить научно-фантастическому роману…» – моё удивление нарастало с каждой прочитанной строкой: – «…Я продолжил в будущее те тенденции гангстерского фашиствующего монополизма, какие зарождаются сейчас в Америке и некоторых других странах, пытающихся сохранить „свободу“ частного предпринимательства на густой националистической основе…»
Дочитав предисловие и увидев поставленную под ним дату – август 1968 года, – я уставился на тёзку и тихо произнёс:
– Что за мистификация?
Все мы отлично знали, что у Ефремова не было других произведений о далёком будущем, кроме «Туманности Андромеды», «Сердца Змеи» и небольшого рассказа «Пять картин», посвящённого творчеству художника Андрея Константиновича Соколова. В шестидесятые годы, сразу после «Лезвия бритвы», были написаны популярная книга по палеонтологии «Ключ к будущему» и исторический роман «Дети росы». Затем шла «Таис Афинская»… Ну а «тенденции гангстерского фашиствующего монополизма» в шестидесятые годы – это вообще ни в какие ворота не лезло.
Костя забрал у меня книгу и стал искать выходные данные.
– Год издания – две тысячи одиннадцатый. Издательство… – он произнёс незнакомую аббревиатуру. – Ты знаешь такое?
Я отрицательно покачал головой.
– «История экспедиции землян далёкого будущего на планету, населённую потомками людей, давным-давно бежавших с нашей планеты. Утопия и антиутопия в одном гениальном научно-фантастическом романе»… М-да…
– Обрати внимание на годы жизни автора, в аннотации, – сказал Андрей.
– 1907—1972… – медленно прочитал Костя. – Чертовщина какая-то!
На шестнадцать лет меньше…
В комнате повисло ощущение вплотную подступившей тревоги. Темнота за нашими спинами сгустилась и протянула чернильные щупальца в последнее оставшееся освещённым пространство вокруг абажура настольной лампы. Костя и я молча смотрели на хозяина квартиры, который сохранял внешнее спокойствие, удобно «утонув» в кресле.
– Это не мистификация, ребята. – Почувствовав наше состояние, Андрей придвинулся ближе, и его лицо выступило из полумрака. –