который тут же отреагировал на это.
– Да ты Фома, страшный человек. – Сказал Свят. Но Фому видимо понесло и он вместо того, чтобы молча быть ещё более убедительным злодеем, своим ответом всё портит. – Я, – говорит Фома, – следую вашему совету и, вживаюсь в роль преступника.
– А! Теперь понятно. – С долей разочарования сказал Свят. – А я уж было испугался за нашего преступника, которого ничего хорошего не ждёт после того как ты доберёшься до него. А ты, как оказывается, всего лишь притворялся жестоким и опасным типом, когда ты на самом деле, сама доброта. – И после таких слов Свята его уже бесполезно убеждать в своей жестокости и опасности, и теперь, чего бы ты не сказал и не сделал, всё им будет восприниматься за твоё желание опровергнуть это его мнение о тебе. И Фома всё это поняв, решил, что промолчать в ответ будет наилучшим решением.
Свят же, уловив в Фоме его склонность к обидчивой импульсивности, решает поинтересоваться у него, а так ли это. – Ты что, обиделся что ли? – включив в себе полное недоразумение, задаётся вопросом Свят. И, конечно, Фома не собирается признаваться в этом, пробубнив в ответ: Нет.
– Ну, тогда просвети меня наконец. Зачем всё это понадобилось проделывать нашему преступнику? – спросил Свят. Ну а Фома видимо настолько зол на Свята, что он вдруг сорвался и пустился в опасную авантюру, решив передразнить своего наставника.
Так Фома на глазах Свята закипает и начинает гневно истерить, чем привлекает к себе всеобщее внимание со стороны снующих туда-сюда сотрудников из следственного отдела, и даже майор Струхницкий отложил все свои рвотного характера дела и заинтересованно посмотрел на Фому.
– А я ему что, государственный психоаналитик, чтобы на основании его безумных выходок ставить ему диагноз! – с первых же своих слов Фома заставил Свята ошалеть в недоумении. – У меня быть может, тоже случаются свои затмения (безусловно и это происходит прямо в данную секунду), но я как-то сдерживаюсь и не веду себя подобным паскудным образом. – И Фома бы мог и дальше продолжить говорить, но он в один момент подхваченный за локоть стальной хваткой Свята, был остановлен в своём словоизвержении, и отведён им от греха подальше и в тоже время поближе к другому греху, на который судя по дёрганному виду Свята, он сейчас был готов.
И Фома, вдруг обнаружив себя ведомым Святом по грязному тротуару куда-то в глубины подворотен, вдали от живых людей, только сейчас понял, что он слишком далеко зашёл в своём подражании быть таким как Свят – ведь для того чтобы стать таким как он, одного подражания мало и нужно пережить множество чего, в том числе и покушений на свою жизнь и на нравственность, и на своей шкуре испытать, как это больно когда по ней режут по живому. И сейчас Свят скорей всего преподаст ему урок, и кулаками, а может даже и ногами, начнёт проверять его шкуру на прочность.
Ну, а чтобы Фома не сразу