подвернуть ногу. В их положении это недопустимо. Тубус не бежал – плелся, но терпел. А ведь он моложе его. Не того он выбрал. Не того.
Они направлялись в южном направлении. Именно там имеются железные дороги с маленькими полустанками, где есть шанс уехать товарным поездом подальше отсюда, пока их не настигла группа преследования. Четвертые сутки в бегах – суровое испытание, даже для таких как они. Он верил в свои силы и свои возможности. И в удачу. Без фарта никак. Не для того он совершал побег, чтобы снова угодить на нары и получить дополнительный срок. Тогда все – считай вечная каторга, и прощай сладкое слово «свобода».
Он посмотрел вперед. За высокими прямыми стволами сосен показался редкий подлесок. Он прибавил ходу и через минуту оказался практически на открытой местности. Это в первый день они избегали открытых обозримых участков, обминая их стороной, порой совершая лишний крюки, пытаясь запутать следы. Сейчас, когда погоня отстала, а в этом он не сомневался, доверившись своему чутью, можно и облегченно вздохнуть.
Тубус настиг его и стал рядом. Потер заросшее щетиной лицо и спросил:
– Куда теперь? – вопрос вполне разумный.
Тубус полностью доверился ему, рассчитывая на его опыт и знания. Хотя для обоих это был первый побег, Тубус именно его считал вожаком, следуя за ним. В этом грубом, крепком парне чувствовалась сила и твердое убеждение в успешный исход побега. Еще в лагере он выделялся своим упрямством и силой воли. Чего только стоил его перевод в карцер на долгий месяц. Не каждый выдерживал там и недели, ломаясь словно тростинка. А он нет – вышел с высоко поднятой головой и презрением в глазах. Начальник лагеря Петраков еще долго пытался его прессовать, но так и не подчинил, встретив отчаянное, почти звериное сопротивление. Внутри него сидело что-то дикое, животное, необузданное, готовое выплеснуть свой гнев на любого, кто попадется на его пути.
– Ты слышишь? – подельник поднял ладонь вверх, призывая Тубуса к молчанию. Оба застыли, как статуи, задержав заодно дыхание, став немыми в одну секунду, и навострив свой слух.
Послышался резкий и протяжный звук. Знакомый звук, который ни с чем не перепутаешь. Звук, который несет им надежду и шанс на долгожданную свободу.
– Гудок! Ты слышишь, Тубус? Гудок! – схватив Тубуса за ватник, он стал его трясти, не скрывая своей улыбки.
– Точно. Гудок, – прошептал его соучастник, словно боясь спугнуть удачу.
Тубус вытаращил свои глаза. С края рта по подбородку побежала слюна. Его затрясло мелкой дрожью. Он выглядел как сумасшедший, пытаясь вырваться из оков сковавшего его безумия.
– Бежим, Тубус, бежим! – прокричал напарник Тубусу прямо в лицо, дергая его за локти.
Рванув с места, словно спринтеры, они побежали вниз – туда, где видимо и проходила железная дорога. Через мгновение перед ними завиднелась бесконечная лента рельсов и ребра шпал. И куда только подевалась усталость, когда вот она – манящая свобода в какой-то сотне метров. Свобода сама летит к ним на всех парах по