первых оборотней. Солдаты добровольно соглашались на эксперименты и пострашнее. И оборотни – они шли на уродование их ДНК, хотя впоследствии это означало для них невозможность вернуться домой, к своим любимым. И если бы не эти бесчисленные герои, то сейчас никого бы не было. Меня бы не было. Почему я даю себе право выбирать? Я кивнула и ответила как можно решительней:
– Я и не собиралась передумывать, командор Кири. Просто настраиваюсь.
И вдруг он рявкнул – да так громко, что подскочила не только я, но и все медики вокруг:
– Курсант Джисс, возьмите себя в руки и выполните свой долг!
Именно так он говорит с солдатами, когда посылает их на смерть. Не жестокость – необходимость. Меня, одеревеневшую, подхватили под руки и поволокли к кушетке, только там я начала сопротивляться, но это уже не имело никакого значения. Руки и ноги перетянули ремнями, один из санитаров расстегнул блузку и обнажил грудь. Другой тут же протер кожу дезинфицирующим раствором, и подошел тот самый – со шприцом в руках. И я расслышала, как он сказал сквозь плотную синюю маску:
– Все будет хорошо. В самом худшем случае у нас ничего не получится.
Врет. Он не может быть в этом уверен! Но я перестала думать вообще.
Боль оказалась не такой сильной, как я себе придумала. Но тишина вокруг оглушала. Уже через две секунды все было кончено. Но еще через две меня заколотило и бросило в жар. Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на ощущениях, но ничего не вышло – я потеряла сознание.
Глава 4
Понятия не имею, сколько прошло времени до того, как я открыла глаза. Но сначала сосредоточилась на ощущениях и потом вздрогнула от радости. Ничего, я ровным счетом ничего странного не ощущала!
– Она пришла в себя, – спокойный голос в стороне. – Пульс нормализуется.
И сразу сверху показалось сосредоточенное лицо командора, а в голосе я расслышала явное беспокойство:
– Порядок? Нет-нет, лежи! Реакция оказалась сильнее, чем мы предполагали. Не нагружай сердце.
Я послушно откинулась на кушетку, попутно заметив, что мои конечности успели освободить, а блузку застегнуть и аккуратно поправить. Только в левой руке капельница, а к вискам подключен аппарат, улавливающий все мозговые импульсы. Мерное пиликанье успокаивало. Командор сел на стул рядом и положил горячую ладонь мне на плечо. Он снова разрушал образ железного робота – он не разыгрывал беспокойство. И в каждом слове я слышала искренность:
– Рад, что ты в порядке. Смесь рассчитана на сердце оборотня, но мы снизили концентрацию элементов. Однако когда тебя затрясло, я испугался, что мы могли тебя попросту убить.
Я улыбнулась – открыто, широко. Чувствовала, что он не преувеличивает и сейчас действительно рад просто потому, что я очнулась. Жаль, что придется его разочаровать:
– Командор, я не чувствую никаких изменений.
Он посмотрел поверх меня на ученого, кивнул тому, а потом объяснил:
– К сожалению, мы не можем быть уверены,