не сдюжил отправить трупы сразу в пруд и сначала плавно спустил их на землю рядом с уазиком. Брезентом он их накрыл еще до того, как выпустил из дома хозяев и Михайло не знал, что под ним.
– Что там? – спросил он у ребят.
– То, что припрется за вами, если не будешь держать рот на замке. – пожала плечами Маришка.
– Глянуть можно? – любопытство съедало мужика.
– Да, пожалуйста! – ухмыльнулся Вовчик.
Михайло поднял брезент и несколько секунд всматривался, пытаясь понять, что это за мешанина хитина и остатков маскировочной шерсти. Когда до него дошло, что лежит под тканью, он взвизгнул от ужаса и забежал за уазик. Вот там его уже вырвало.
– Это пришельцы? – в перерывах между уже пустыми спазмами, спросил он.
– Нет, – Вовчик не видел смысла скрывать правду от человека – древнегреческая богиня прокляла брата и сестру на вечные муки, обратив в пауков. А один психопат-алхимик в средневековье, научился делать тоже самое из рядовых средневековых граждан.
– Так они люди? Кому могла прийти в голову мысль, такое с людьми сотворить?
Вова развел руками. Для него тоже были загадкой мотивы папы-алхимика. Но время поджимало, он собрался с силами и приподнял мысленно две туши. Руками их касаться было опасно, яд еще не перебродил в трупах. Наконец когтисто-ядовитых наемников поглотила черная жижа пруда.
– Все, Михайло, – сказал он мужику – нам пора, до завтра надо попасть в Белгород. Помни, не трепи языком, ты обещал.
– Спасибо вам, наверное. – Михайло еще находился под влиянием увиденного, был зеленоват и его трясло.
Он уже сел в машину и завел тарахтящий мотор, когда вспомнил наказ жены. Выскочил и окликнул уходящих прямо через луг ведунов. Пыхтя и отдуваясь он подбежал к ним и поклонился.
– Спасибо, действительно, спасибо. – он все же был не бессовестным человеком – Просто испугался я этой пакости. Вот, держите.
Михайло попытался сунуть им в руки деньги. Маришка и Вовчик не попытались даже прикоснуться к деньгам. Маришка пояснила:
– Мы не берем денег вперед. Никогда. – она мягко отстранила его руку.
– Но я же вам верю. – пролепетал Михайло и сам себе удивился, ведь доверчивостью он никогда не отличался.
Владимир рассредоточил сознание и поплыл по округе, обнимая душой местность. Вот черным пятном гниет пруд, он стал еще чернее и отвратнее из-за утопленников. Наконец он накрыл мыслью село где они только что были. Бордовый цвет горя и отчаяния больше всего шел от предпоследнего дома, почти возле реки. Женщина. Старая. Одна.
– Вот что, Михайло. – сказал он – Возле реки, предпоследний дом, кто там живет?
– Борисовна. – мужчина пытался сообразить, к чему клонит ведун – Старая кляча, вредная и злобная, активистка, мать ее. Все на меня кляузы строчит в сельсовет.
– Поздравляю, ты попал. – усмехнулась Маришка – Хочешь отблагодарить нас? Корми и заботься о ней. Она одна, вот и злая как упырь в полнолуние.
– Может, лучше деньгами? –