Диана вздрагивает. – Уважаемый, – обращается он к агенту, и тот замолкает на полуслове, – вы не могли бы оставить нас на пару минут наедине?
Агент по продаже недвижимости тут же с улыбочкой исчезает. Кажется, он решил, что известный актер и дочь миллиардера втайне ото всех хотят завести уютное любовное гнездышко.
– Тебе нравится эта квартира? – спрашивает Дастин, внимательно глядя в бледное лицо Дианы. Как бы она ни старалась удерживать на нем маску равнодушия, сегодня у нее это получается плохо. Ей не удается скрыть печать боли.
– Нравится, – несмело кивает она.
– Ты хочешь здесь жить?
– Хочу, – чуть более уверенно говорит Диана.
– Тогда этот вопрос решен. Пусть твой агент уладит дела со всеми документами, – решает он, глянув на наручные часы, обхватывающие правое запястье. – А теперь идем. У меня есть еще немного времени.
И Дастин ведет Диану за собой – в свою квартиру. Усаживает ее на мягкий диван в гостиной и приносит горячий чай с ромашкой, мелиссой и мятой. А еще – коньяк. Сам он не пьет, но наливает – совсем чуть-чуть – Диане.
– Попробуй.
Она мотает головой – пить при Дастине не хочется. А что, если он окончательно в ней разочаруется?
Этот страх раздражает Диану не меньше, чем Кристиан Уилшер.
Диана ненавидит страх.
И ненавидит себя.
Но при этом отчаянно желает счастья. Парадокс.
– Сделай один глоток. Это тебя немного успокоит, – в голосе Дастина твердость.
– Но…
– Я же вижу, что этот придурок довел тебя, Ди, – хмурится он, – ты белая, как мел. И пальцы дрожат. Он напугал тебя? – спрашивает Дастин.
– Я его ненавижу, – вырывается у Дианы. Она смело делает глоток – коньяк обжигает рот, но дарит не только горечь, но и тепло.
– Между вами что-то было, – констатирует Дастин, чуть прищурившись. Диана, вцепившись обеими ладонями в широкую белоснежную кружку с розами, опускает серые глаза. Снова и снова она вспоминает ту ночь на крыше под звездами. Ей стыдно за то, что было так хорошо.
– Понимаешь, я…
Дастин прерывает ее.
– Не надо ничего объяснять. И не надо оправдываться. У любого из нас есть прошлое. Но что бы между вами ни было, Уилшер поступил как свинья. По отношению и к тебе, и к Санни.
Диане не нравится, что Дастин так легко и привычно произносит имя рыжей. Но молчит, делая крохотные глотки. Она никогда не любила травяные чаи, но этот чай приготовил сам Дастин.
– Я знаю, тебе неприятно и обидно, Ди, – продолжает он, глядя в окно, за которым ярко светит солнце, – но надо принять, что в нашей жизни есть, были и будут люди, которые втаптывают нас в грязь. Принять это, понимаешь? – настойчиво спрашивает он и дотрагивается до ее волос. Диану пронзает незримой стрелой из света. Она так устала от всего того, что происходит в ее жизни, но эти простые прикосновения дарят ей неожиданное умиротворение. И ровный голос Дастина – тоже.
– Принять не головой, а сердцем. То, что нас тревожит, разочаровывает и страшит. А потом отпустить. И жить