тех, у кого молоко вкусное, и чтобы травами пахло, а не коровой немытой.
– Но Любовь Алексеевна, Любочка, – начал было Вася из снабжения.
– Любочка в короткой юбочке, а я тебе директор, – рявкнула я. – Мне «но» не нужны, мне нужны решения!
– Надо бы чуть больше времени, – пробормотал Юрий Николаич. – Такие вопросы вот так, с кондачка не решаются.
– Нет у нас времени, – отрезала я. – Мы не шины резиновые продаём. Что мы можем предложить фермерам, чтобы они вернулись? Давайте, – похлопала я в ладоши. – Самые смелые и дурные решения приветствуются.
– Перебить цену, – сказала Ася из продаж.
– Пустить страшные слухи о Тримм-Тиль-Бан, – пожал плечами Юрий Николаич.
– Подмазать руководство в деревне. И заставить всех централизованно сдавать нам, – вставил Вася.
– Ага, и отстреливать всех, кто против, – пискнула Лидочка.
– Твой дедушка не Сталин? – изогнул бровь Вася.
– Пообещать всех свозить на Мальдивы, – мечтательно произнесла Марина Андреевна, наша пухлая, как сдобная булочка, бухгалтерша, унизанная браслетами и бусами, словно праздничный жезл шамана.
– За ваш счёт, – хмыкнул Вася, и она испугалась, аж бусами звякнула. – Лучше нажаловаться на Тримм-Тиль-Бан в «Россельхознадзор».
– Голой пяткой на Титаник, – засопела Ася.
– Допустим, нажаловаться. А на что? Сказать, «Ай-яй-яй, меня плохие большие дяди обижают»? – поморщилась я, потёрла нос и обрадовалась. – Так, а «большие дяди» действительно плохие!
Все взгляды устремились на меня.
– Мы не будем брать в расчёт устную договорённость по разделу территории, – подняла я палец. – Но мы точно знаем, что большие компании платят долго, неохотно, у них повышенные требования к документации и ещё большие просрочки по платежам. Совсем недавно они же шумиху подняли по поводу удорожания молочки из-за ввода электронных «ветеринарных сертификатов», но на деле это фигня вопрос.
– Они просто разоряют мелких конкурентов по скупке молока, чуть повышая цену, – сказал Олег Иванович с экрана Скайпа, наш лысоватый, полный, похожий на отличника-переростка юрист.
– А когда разорят и останутся фактически монополистами в этом сегменте рынка, по крайней мере в Москве и Подмосковье, – вздохнул Юрий Николаевич, мусоля рукава своего любимого тёмно-синего свитера, в котором, наверное, ещё в институт ходил, – они снизят цену до летнего уровня. И вот тогда наши фермеры взвоют.
– Золотые слова! – кивнула я. – Они регулярно воют, что летом им хоть по миру иди. Кредиты выплачивать надо, а цены закупок не окупаются. Молоко киснет быстро. И вообще основная надежда на зиму.
– Да, вот и Хорьков, наш герой фермерского труда из Подтёлково, – сказал Вася, – пару недель назад жаловался, что в их жизни нет никакой стабильности! Сына в армию забирают, дочке поступать, ветеринарные службы как к себе домой повадились…
Я аж подпрыгнула.
– Товарищи! Ребята! Вот оно! Я тысячу лет об этом думала, а теперь пора созреть, – воскликнула я. – Все люди