своих забот по горло. И впрямь хоть разорвись.
– А, вот ты о чем. – Он тут же сменил тон на более фамильярный и оглядел парнишку с ног до головы, оценивая уже по-другому. Щупловат… но вроде бы здоров с виду. И держится бойко. – Откуда в наши края?
– Из Ювы. – Вестник судьбы сверкнул широкой улыбкой, в которой удивительным образом сочетались почтительность и нахальство. – Несло, несло ветром от самой светлой столицы, да и занесло.
Трактирщик понимающе закивал:
– Деньжата, поди, кончились, пока носило?
– И как вы догадались? – восхитился вестник, после чего с выражением продекламировал: – Ах, деньги, деньги, где вас прячут? Найдут – так тратят, не найдут – так плачут…
Катти Таум, вынимая из буфетного ящика стопку чистых салфеток, впервые взглянула на пришельца с интересом. А брат ее Корхис от души расхохотался.
– Шутник, однако!.. Что ж, мне и вправду нужен работник на лето. Как тебя звать?
– Волчок, – ответил вестник судьбы.
– И все?
– Да вроде бы и все, – тот снова сверкнул улыбкой. – Матушка, поди, знала мое полное имечко. Да забыла вложить записку с ним в расшитые золотом пеленки, когда оставила меня на крыльце приюта.
Теперь захохотали оба. И Катти улыбнулась. Уж больно заразительно звучал смех человека, с появлением которого жизнь ее должна была решительно измениться – о чем в тот миг она, конечно, не подозревала.
Что ж, подумала она, работник на лето – это хорошо. Часть хлопот с плеч долой. Веселый к тому же. Нечасто ее брату случается посмеяться… возможно, будет меньше придирок. И тут, снова бросив взгляд на вестника судьбы, Катти наконец встретилась с ним глазами.
Заметив, что Волчок смотрит на нее, Корхис снизошел до представления:
– Кру Таум, моя сестра.
Тот вскинул бровь.
Удивился… видно, принял ее за служанку, подумала Катти. Как она его – за бродягу, зашедшего в поисках работы в первый встречный трактир.
Ошиблись оба. И оба, поняв это одновременно, постарались скрыть свое удивление.
– Рад знакомству, – только и сказал Волчок, отводя глаза.
– Я тоже, – пробормотала Катти и отвернулась.
– Ну, парень, решено, – Корхис довольно потер руки и вышел из-за стойки, – я тебя беру. Пойдем, хозяйство покажу!
Он повел Волчка по кладовым. А Катти осталась в зале. И, раскладывая по столам салфетки, невольно призадумалась – кого же нанял только что в работники ее брат? С такой небывалой легкостью, без всяких колебаний… это Корхис-то – ушлый, недоверчивый, искушенный во всех видах житейского обмана, как любой трактирщик!
Глаза… они могут многое сказать о человеке. И Корхис, простояв за стойкой без малого двадцать лет, уже должен бы научиться в них читать…
Катти в глазах Волчка – быстрых, насмешливых, понимающих – прочитала его истинный возраст. Больше тридцати, хотя на вид дашь от силы двадцать пять. А еще она с уверенностью могла бы сказать, что… люди с такими глазами в трактирах