ставили лица, которые обслуживали эти объекты и у которых в связи с этим сосредоточивался и агентурный, и следственный материал. Данные же лица докладывали начальнику отдела и отделения о наличии материалов на лиц, подлежащих аресту. В ряде случаев они принимали участие и в докладе этих материалов начальнику управления, который давал указание о составлении справки на арест. Баранов же (младший лейтенант госбезопасности, оперуполномоченный Особого отдела Главного управления госбезопасности (ГУГБ). – Н.Ч.) обслуживал УВВУЗ РККА и он принимал участие в разрешении указанных вопросов о Тодорском…» [71]
Бывший оперуполномоченный К.В. Баранов, давая в феврале 1955 г. показания военному прокурору, был более откровенен, нежели Ф.П. Малышев. Он в это время продолжал службу в контрразведке, занимая должность заместителя начальника особого отдела одной из частей Московского округа ПВО. «Как оперуполномоченный НКВД СССР я обслуживал УВВУЗ РККА, где начальником был Тодорский. По службе я знал Тодорского только с положительной стороны. По вопросам, о которых я его информировал, он всегда принимал необходимые меры… какими-либо отрицательными данными о его служебной деятельности я… не располагал… Перед возбуждением уголовного дела врид (временно исполняющий должность. – Н.Ч.) начальника 4 отдела НКВД СССР Малышев приказал мне собрать материалы на Тодорского. Узнав от следователей, у кого из них есть показания на Тодорского, я сделал выписки…
По приказанию Малышева составил справку руководству… Но заявил Малышеву, что необходимых данных для ареста Тодорского в собранных материалах нет… Прямых показаний на причастность его к заговору не было. Других каких-либо материалов, изобличающих Тодорского в антисоветской деятельности, по делу даже и по оперативным данным не было, однако вскоре… Тодорский был арестован» [72].
Баранов показал, что у него лично как в процессе следствия (он вел его во внутренней тюрьме, а затем в Лефортово до половины января 1939 г.), а до этого по работе в УВВУЗе сложилось твердое мнение, что Тодорский не был врагом советской власти. И здесь Баранову в значительной мере можно верить. Доказательством тому является факт, что на допросах у него Тодорский так и не признал себя виновным. Потом у него же (Баранова) арестованный комкор от своих показаний, выбитых капитаном Малышевым и младшим лейтенантом Музулевским, отказался.
Итак, справку на Тодорского, по которой принималось решение о его аресте, составил К.В. Баранов. Ее подписали уже упомянутый Ф.П. Малышев и начальник 2-го Управления НКВД СССР комбриг Н.Н. Федоров. Санкция на арест была дана 16 сентября 1938 г. Ежовым и Берией. На следующий день появился приказ наркома обороны № 00440 об увольнении А.И. Тодорского из армии по ст. 43 пункту «б» «Положения о прохождении службы командно-начальствующим составом РККА» (по политическому недоверию). Ордер на арест за № 3980 подписал Л.П. Берия.
По документам дела выходит, что первый допрос Тодорского Баранов провел 23 сентября, через четыре дня после ареста.