рассматривала люстры уже минут двадцать.
Охранник Николай, полагающийся Симке по статусу жены-почти-что-олигарха, стоял, сцепив руки под животом, обшаривал покупателей рентгеновским взглядом на предмет ношения оружия. Мало ли что, столица округа все-таки!
Симка пару раз в месяц совершала набеги на столичные магазины, брала реванш за босоногое голодное детство, за униженную безденежьем юность и оскорбленную нищетой молодость.
Деньги. Наконец-то у нее были деньги! Ну, не у нее, а у мужа, но в понимании Серафимы это было одно и то же.
Пять лет замужества за почти-что-олигархом Юлием Юном развратили Симку, она разучилась себе отказывать, начиная с фамилии Юн-Ворожко.
Фамилия Ворожко – отрыжка от первого брака, о котором остались не самые приятные воспоминания, – сочеталась с Симкиной славянской внешностью, а фамилия второго мужа – Юн – сочеталась с реальностью и добавляла пикантной загадочности и изысканности и тому и другому – внешности и реальности.
…За Леонида Ворожко Симка пошла замуж не по любви, а «по обстоятельствам» – так стыдливо называли беременность мама и мамина сестра Наина.
Ленчик был на три года старше, учился в техникуме и добивался Симку, как единственную, уцелевшую после набега варваров девственницу.
Отвадил всех школьных недопесков, шагу не давал ступить, караулил сам и дружков просил докладывать, если что-то увидят или узнают. Как волчицу на охоте, Симу гнали в объятия Ленчика.
Сколько физиономий было расквашено, сколько носов сломано – статистика умалчивает, известно только, что дружки со всей ответственностью отнеслись к Ленькиной просьбе.
В общепринятом понимании Симка, может, и не была красавицей.
Заостренный нос с тонкими, трепетными ноздрями и карие, с янтарем лисьи глаза добавляли в лицо хищной дикости, которая усиливалась вероломной улыбкой, мягкими, кошачьими движениями, узкой костью и длинными ногами.
Ко всему прилагались светло-русые волосы и кожа цвета испуганной нимфы.
Но природе показалось этого мало, и в эту форму она поместила вулканический темперамент. Сочетание оказалось зубодробильным.
Если бы не Ленчик Ворожко, девяносто девять из ста, что Сима оказалась бы на содержании у какого-нибудь вора в законе, с учетом украинской ситуации.
Справедливости ради надо сказать, Леонид Ворожко хоть и не очень чтил Уголовный кодекс и взял Симку силой, однако на совершеннолетие.
Свадьба вышла жиденькой и грустной.
Жених был известен буйным нравом, и мать ревела белугой, уговаривала избавиться от ребенка.
– Дура ты, Симка, дура, – сокрушалась пьяненькая Валентина, – училище хоть какое-нибудь закончила бы, диплом бы хоть какой получила, а то ведь так и останешься на всю жизнь подстилкой для мужиков.
Симка была не очень высокого мнения о матери: та после гибели отца в автокатастрофе любила поддать, да и про подстилку – с больной головы на здоровую валила.
Но материнские слезы