моих помощников.
Решаюсь сменить тактику: перевязать кровеносные сосуды, а затем уж разделять спайки. К этим сосудам подойти трудно, неудобно и опасно – через узкую щель между легким и сердцем. Не дай бог там, в глубине, неосторожно поранить тончайшую стенку сосуда (я уже писал, что бывает при этом)!.. Затаив дыхание, перевязываю и пересекаю верхнюю легочную вену… В обычных условиях сначала перевязываю артерию, чтобы уменьшить приток крови к легкому, но здесь, в этом до предела суженном пространстве, до нее не добраться. Мешает вена, которую не отодвинуть, не обойти. Санитарка без конца стирает с наших лиц пот. Волнуясь, то заходит в операционную, то выходит из нее Николай Николаевич. Изредка слышим его подбадривающие слова. Лариса Степановна, присутствующая при операции, вдруг закрывает лицо ладонями, кто-то помогает выйти ей из комнаты – не выдержали нервы.
Очень неудобно лежит легочная артерия! Прямо под дугой аорты. Из-за развившегося нагноительного процесса в легком спайки между этими крупнейшими сосудами человеческого организма необычайно могучи: опять должны идти в ход ножницы! Но попробуй действовать ими почти вслепую, на глубине, через тесную щель… На миллиметр в одну сторону – поранишь стенку артерии, а в другую – аорту. Это для больного моментальная смерть. Никакого шва в такой глубине на аорту не наложишь, да и не успеешь. Самая крошечная ранка в ней – и струя крови в метр высотой в мгновение зальет твое лицо, глаза, все операционное поле…
А тут еще непредвиденная помеха! Огромный конгломерат лимфатических узлов, располагаясь в корне легкого, распространяется высоко между аортой и легочной артерией. Чтобы последнюю перевязать, узлы эти надо убрать. Но они прочно засели между сосудами и бронхами… Господи, как же здесь, как же здесь?! Собственное сердце при каждом движении ножниц замирает так, что физически ощущаешь его боль.
И какую выдержку проявляет Виктор! Ведь эта необыкновенно травматичная операция в то время осуществлялась под местной анестезией. Но при таких рубцах новокаин плохо проникает в глубину, мало действует… А больной молчит. Лишь раз я услышал, как он заскрипел зубами.
– Терпи, Виктор.
– Вы там вынимайте все. Ничего мне не оставляйте… кроме сердца!
Он еще пытается шутить!
Наверно, Виктор подсознательно понимает, что его самочувствие оказывает влияние на хирурга, и старается, чтобы в слабом голосе проявились нотки бодрости. Слышим:
– Все нормально, Федор Григорьевич, продолжайте…
И мы продолжаем… час… два… три…
Но когда боль длится долго, она становится непереносимой для организма. На этом основан опыт по получению экспериментального шока. Его добиваются у животного острой, резкой травмой: например, раздавливанием конечности. Сразу же артериальное давление падает до низких цифр, и если не принять соответствующих мер, животное погибает. Или же вы слегка ударяете молоточком по животу лягушке, и какое-то время она