он вел себя так, будто имеет полное право меня оскорблять.
– Насколько я понимаю, – произнес я, – только два человека знают, что на самом деле случилось: Кристал Хаген и тот, кто ее убил. Все остальные говорят лишь то, во что хотят верить.
– Меня там не было, но я и так знаю, что он не убивал эту девушку.
– Некоторые люди даже Теду Банди верили. – Я не знал, так это или не так, но звучало, по крайней мере, неплохо.
– Он не делал этого. – Вирджил ткнул пальцем в номер телефона на визитке. – Позвони мне. И мы поговорим.
Глава 10
Я потратил бо́льшую часть недели и восемь телефонных звонков на то, чтобы заглянуть в материалы судебного дела Карла Айверсона в офисе государственного защитника. Поначалу секретарша вообще не поняла, чего я от нее хочу, а когда до нее все-таки дошло, она высказала предположение, что дело давным-давно уничтожено.
– В любом случае, – заявила она, – у меня нет полномочий выдавать материалы дела об убийстве каждому встречному и поперечному, который об этом попросит.
После этого она перевела мои звонки на голосовую почту Бертела Коллинза, главного государственного защитника, где мои сообщения, похоже, проваливались в черную дыру. На пятый день, так и не дождавшись ответного звонка от Коллинза, я пропустил дневные занятия и сел на автобус, идущий в деловую часть Миннеаполиса.
Когда секретарша сказала мне, что шеф занят, я ответил, что подожду, и сел рядом с ее письменным столом, достаточно близко для того, чтобы слышать, что она шепчет в телефонную трубку. Я пытался убить время, перелистывая журналы, и наконец услышал, как она шепотом доложила кому-то, что я устроился здесь всерьез и надолго. Через пятнадцать минут она наконец сломалась и провела меня в кабинет шефа. Бертел Коллинз, немолодой мужчина с очень бледной кожей, копной нечесаных волос и огромным носом величиной с перезревшую хурму, широко улыбнулся и пожал мне руку так, будто хотел продать мне автомобиль.
– Значит, ты и есть тот самый мальчуган, который меня донимает, – произнес он.
– Похоже, вы получили мои голосовые сообщения, – ответил я.
Справившись с секундным замешательством, он кивнул мне на стул.
– Ты наверняка понимаешь, – сказал он, – что нам не так уж часто звонят с просьбой раскопать дело тридцатилетней давности. Подобные вещи мы храним в другом месте.
– Но у вас все же есть это дело?
– О да, – вздохнул он. – Оно у нас есть. Нас обязали хранить дела об убийствах без срока давности. Вчера я попросил курьера доставить его сюда. Оно вон тут. – Он показал на коробку для хранения документов, стоявшую у стены за моей спиной. Бумаг оказалось неожиданно много. Я рассчитывал на папку с документами, но никак не на коробку. Я прикинул, сколько часов уйдет на то, чтобы прочесть материалы процесса, после чего попытался уложить полученные цифры в голове. Затем разложил на множители время, необходимое для выполнения этого домашнего задания, и время, отпущенное мне на домашние работы по другим предметам, на подготовку к тестам и лабораторным. И мне сразу стало дурно.